7 марта 2024 года суд назначил калининградскому журналисту и активисту Михаилу Фельдману 2 года колонии общего режима за 11 антивоенных постов в «Вконтакте». 4 июня 2025 года его неожиданно освободили. Как выяснилось, ранее при подсчете срока была допущена ошибка, которую в итоге пересмотрели в пользу осужденного.
До приговора активист всего 2 недели провел под стражей. Сначала суд отпустил Фельдмана под меру пресечения с электронным браслетом и ограничением на передвижение. Однако за 2 недели до приговора его перевели в СИЗО. По словам Михаила, это случилось, потому что он случайно нарушил ограничение, когда прошел ближе 50 метров мимо здания администрации.
Таким образом, в сумме Михаил Фельдман провел в заключении 14 месяцев. В разговоре с SOTAvision активист рассказал, как этот срок повлиял на его жизнь, чем отличался от предыдущего пребывания в колонии, чем он занимался за решеткой и какие планы успел построить на будущее.
С чего начался путь протеста
Свою протестную деятельность Фельдман начал еще в 2010 году. «Протест, естественно, был мирный: ходил на митинги, писал статьи в оппозиционных журналах и соцсетях», — рассказывает Михаил.
Проблемы с правоохранительными органами начались в 2014 году, когда Михаил и его товарищи вывесили немецкий флаг на здании калининградского ФСБ — так активисты высказались против российской оккупации украинских территорий. «У нас и Калининградская область исторически была немецкой. Хотели показать общественности что очень много спорных территорий и лучше не поднимать этот вопрос», — вспоминает он.
Тогда Фельдмана отправили в СИЗО, где он провел чуть больше года. «В итоге отпустили. Удовлетворились отсиженным сроком, до колонии дело не дошло», — говорит Михаил.
До начала 2000-х Михаил работал биологом в научно-исследовательском институте. По его словам, уйти пришлось из-за того, что с приходом Путина российская наука начала стагнировать и оказалась отрезана от международного обмена.
«Теперь я фрилансер, занимаюсь рекламой в интернете. В качестве хобби увлекаюсь разным творчеством и краеведением. Еще люблю делать мебель из паллет — популярная в Европе экологическая тема переработки вторсырья. А еще можно сказать, что я немного занимался журналистикой: писал статьи в “Регион эксперт”», — рассказывает Михаил.
Жизнь в колонии и давление на политзеков
К новому сроку в колонии родные Михаила Фельдмана отнеслись с пониманием. Даже те, кто не разделяет его взглядов, после новости о приговоре выразили поддержку. «Были разговоры, что для меня это слишком опасно. Я просто ответил, что не могу иначе», — вспоминает активист.
Несмотря на опасения близких, заключение Михаил перенес, как сам говорит, «относительно спокойно» — во многом благодаря моральной и материальной помощи единомышленников с воли. Особое значение для него имела поддержка супруги Юлии. «Вела себя прямо как жена декабриста!», — говорит Михаил.
По словам бывшего политзаключенного, администрация колонии пыталась оказать на него косвенное давление через сокамерников, но безуспешно. Другие заключенные относились к Михаилу Фельдману с уважением. «Есть такая практика — администрация исподволь пытается натравить сокамерников на политических заключенных. Но как-то у них не особо вышло. Другие зеки относились ко мне хорошо. У нас было нормальное взаимопонимание, серьезных конфликтов не было», — рассказывает Михаил.
Попытки давления в основном были моральными: обещали «тяжелую жизнь на зоне», пытались всячески деморализовать. Кроме того, как говорит Михаил, действовал негласный запрет на общение политзаключенных друг с другом.
«Начинаешь разговаривать с кем-то, подходит другой заключенный, говорит: “Вам нельзя разговаривать, у вас будут проблемы”. Иногда подходят и сотрудники колонии, грозятся штрафным изолятором. Я это игнорировал, меня никуда не отправили, но попытки запугивания были», — говорит Михаил.
Общаться с другими заключенными можно, но опасную информацию лучше им не сообщать. «Знаю точно, что некоторые зеки стучат, хотя сам я таких не вычислил. Просто работникам колонии однажды стало известно, о чем я многим говорил в бараке», — рассказал бывший узник.
Отношение со стороны сотрудников правоохранительных органов и колонии, по его словам, тоже бывает разным: «Некоторые просто делают свою работу, а другие — намеренно провоцируют, издеваются».
По рассказу Михаила, еще в СИЗО один из сотрудников сказал ему: «Будь моя воля, то я бы тебя выпустил. Но тогда меня посадят».
А вот в колонии начальник по воспитательной работе по фамилии Тарасов при виде политзаключенных начинал скандировать «Путин — сила!» или «Идите на СВО!». «Я однажды спросил его, почему сам не идет. Он стушевался, пробормотал: “Я тут нужнее, вам самим лучше идти”. И больше ко мне не подходил», — рассказывает Фельдман.
Осужденные по статьям за изнасилование или педофилию находятся на особом положении среди заключенных: «Они как-бы изолируются от всех, запрещено есть на общей кухне, хранить продукты в общем холодильнике. На построении стоят в конце строя». По словам Михаила, сотрудники колонии пугают политзаключенных, что в будущем с ними могут начать обращаться так же. «Это пока больше байки администрации. Может быть, когда-нибудь, силами тюремных администраций это и произойдет, но пока такого нет», — говорит он.
Попасть в медпункт, магазин или баню в колонии трудно — все зависит от настроения и занятости сотрудников. А когда приезжает какое-нибудь начальство, выходить из камер вообще запрещено. «Все разделено на локальные зоны, на ячейки, которые запираются, и между ними очень трудно пройти. Вроде бы мы имеем на это право, но приходится ждать пока подойдет охранник, когда у него будет время и хорошее настроение», — поясняет бывший политзаключенный.
СОЧники среди заключенных
По словам Михаила, в колониях резко выросло количество осужденных за самовольное оставление части. Правда, в большинстве случаев причиной является не побег с фронта, а бюрократические проблемы.
«Кого-то не долечили в госпитале и посчитали уклоняющимся. Кого-то командировали, например в Карабах, а потом пришили, что он самовольно оставил часть — таких случаев очень много. Многие потом подписывают контракт обратно, не потому что они очень хотят, а потому что сложно выдержать жизнь в заключении. Им по приговору дают по 5-6 лет, и они из тюрьмы подписывают контракт», — говорит Михаил.
Вербовщики приезжают на контракт примерно раз в месяц, иногда чаще. Каждый раз у них получается забрать от 2 до нескольких человек. В основном это молодые люди с опытом службы. Хотя, по словам Фельдмана, те, кто уже побывал «в пекле», соглашаются вернуться на войну гораздо реже.
Тюрьма от воли отличается все меньше
Помимо поддержки близких, пережить заключение Михаилу помогали рисование и чтение. За это время он также написал роман и надеется опубликовать его в ближайшем будущем.
«Это что-то вроде социальной фантастики. О человеке, который жил долгое время в закрытом обществе, в информационной изоляции от всего мира. Знаете, очень на что-то похоже. А потом он попал в реальный мир, где понял, что все устроено иначе, что его анклав не самый великий в мире. И те “ценности”, которые ему в этом анклаве навязывались, на самом деле не такие уж и традиционные», — рассказал Михаил о своей книге.
Он понимает, что издать такую книгу в нынешних условиях непросто, но не теряет надежды и намерен искать возможности для публикации.
Активист намерен продолжать общественную деятельность, но теперь понимает, что нужно быть осторожнее. «Я должен разобраться, что можно, а что нельзя. Но что-то я считаю делать надо. Как говорится, “давайте делать что-то, иначе жить нельзя”», — говорит он.
Михаил считает, что в стране все больше стираются грани между тюрьмой и волей. Такая тенденция проявляется в нарастающем количестве новых запретов и ухудшении экономической ситуации. «Постоянно за тобой кто-то надзирает, поэтому уже не так уж и страшно, терять нечего. Тюрьма от воли отличается все меньше», — считает бывший политзаключенный.
В завершении разговора Михаил дал советы будущим узникам — он уверен, что рост числа преследуемых по политическим мотивам неизбежен:
«Главное, ребята, не бойтесь. Там условия не райские, но все же не давайте себя запугивать. Вы такие же заключенные, как и большинство. И второе что я хочу сказать — не пренебрегайте любой помощью и поддержкой извне. Не старайтесь быть самодостаточными. Там самый главный враг — не плохое питание и конфликты, а скука».
