После начала полномасштабного вторжения в Украину некоторые исполнители с провоенной риторикой, такие как Аким Апачев и участники музыкальной группы «Арбалет», получили свою долю популярности. Теперь войну и мифы о героизме восхваляют с учетом трендов — не просто накладывая грустные стихи на гитарные аккорды, а оформляя композиции под гранж, рэп, EDM и другие стили. Культ убийства в музыке стал подаваться «стильно». При этом повествование об ужасах войны, горечах солдата и его потерях в этих песнях чаще всего не ведется.
SOTAvision разобрала тренды, идеологические фейки и их влияние на музыкальное Z-творчество вместе с музыкантом, автором отдела культуры Republic и историком Александром Штефановым.
Военное творчество Акима Апачева или симфония агрессивного патриотизма
Аким Апачев — весьма колоритная фигура в мире военной музыки. Его творчество представляет собой «идеальную» смесь боевых кличей и лирики с явными нотками «трагического пафоса».
Не секрет, что Апачев не стремился писать о трудностях мирной жизни или обычных житейских радостях. Вместо этого его девизом стали слова «Всех убить, все отнять».
Подобные лозунги у Апачева приобретают почти мистическое значение и словно приглашают слушателей на театрализованное представление, где в качестве сцены выступает война. Это агрессивный, но удивительно эффективный подход, объединяющий поклонников под запоминающимся знаменем.
«Его тексты словно затаскивают слушателя на поле боя, где рефрены становятся почти оружием, а сами песни нацелены на то, чтобы пробудить в слушателе чувство одобрения происходящего и поддержки войны», — описывает творчество Апачева композитор и выпускник колледжа при Институте музыки имени Шнитке Аркадий (по просьбе спикера мы не указываем его полное имя).
В песнях Апачева содержится не просто набор лозунгов. Артист принадлежит к активным участникам боевых действий и сторонникам идеологии «Русской весны», поэтому понятно, откуда он берет вдохновение.
«Его альбом 2023 года воспринимается как обращение к его новым слушателям. И он не просто певец “Русской весны”, а вообще всей войны, при этом любой. Своими песнями он готовит детей к предстоящему бою, раскрывает лучшее оружие и даже внезапно объясняет присутствие российских войск в Сирии. Апачев, кажется, видит себя не просто рэпером, а певцом “великого противостояния”», — отмечает корреспондент отдела культуры издания Republic Никита (по просьбе спикера мы не пишем его фамилию).«Стоит также отметить, что в его музыке довольно четко прослеживается влияние его любимых исполнителей. Предпоследний альбом довольно очевидно напоминает звучанием Prodigy. С таким ритмом ему бы еще диджеем в Сирию съездить, где, кстати, в одном из треков он и объясняет присутствие российских войск», — добавляет музыкант Аркадий.
«Альбом этот представляет собой своего рода исповедь — это его самый личный альбом. Он больше не Mr. Wagner. Это альбом с наблюдением детства в военном городе, его отношением к современной культурке и панихидой по его боевому товарищу, z-военкору Владлену Татарскому», — говорит Никита.
Эксперты заявляют, что альбом Апачева — это что-то вроде личной эстафеты вечной войны. Он уже не просто рэпер, а некий пророк боевой культуры, который изо всех сил пытается привнести в свою музыку пафос, но вместо гекзаметра в песнях использует агрессивный речитатив.
Альбом хоть и получился концептуальным, воспевающим новое воплощение идей «русского мира», но его скорее можно назвать мультижанровым сборником, в котором использованы методы других артистов — например, рэперов Локимина и Оксимирона.
Оксимирон ввел в российскую рэп-культуру традицию использовать обилие литературных отсылок. Апачев тоже следует этому правилу.
«Открывают альбом “Братья по оружию” с вступлением в стиле Metallica, в которых идея Дугина представлена в образе Исхода из вселенной “Дюны”. Далее через простую дворовую песню “На Западном фронте без перемен” он приходит к полному литературному провалу в виде трека “Моя Россия” с Захаром Прилепиным. Даже максимально упрощенный текст Апачева “кто-то вышел и зашел, но не в ту дверь” не спасает поэзию лауреата в области культуры — “хоть коси под Иудею, хоть кичись Ордой”. Возможно, ценность его текста в строчке про слово — отсылка на “Слово” Гумилева», — замечает Никита.
Вероятно, весь альбом является скрытым диссом или одой Оксимирону.
«Последние песни альбома — об окончании войны, но не рисуют послевоенному миру мир — либо он не наступит, либо его не застанут, либо война вообще закончится где-то на небесах», — заключает эксперт.
Исторический реваншизм
Музыкальный проект «Арбалет» в лице исполнителя Ивана Кондакова можно привести как наиболее яркий пример использования исторической риторики для создания воинственного нарратива в Z-музыке. Основная идея песен Кондакова — в том, чтобы показать Россию как великую державу, которая всегда вступала в сражения с многочисленными врагами и теперь снова готова доказать свою мощь.
«Военно-историческое общество (РВИО) называет Кондакова блогером, журналистом, сатириком, экспертом. Однако после прослушивания его песен на исторические темы невольно задаешься вопросом: знает ли он хотя бы школьный курс истории?», — задается вопросом один из собеседников SOTAvision.
Стоит заметить, что у Кондакова есть еще кое-что общее с экс-министром культуры, а ныне помощником Путина Владимиром Мединским.
«Странное отношение к комиксам, в частности, к супергероям. То он невзначай поет про уничтожение Марвел бойцами ЧВК “Вагнер”, то исполняет пасквиль про невозможность спасти мир от (внезапно!) коронавируса, который почему-то внезапно называется в песне не то прелестью, не то десертом еврейской кухни. Уж не антисемит ли он?», — спрашивает эксперт.
Песня «Про коронавирус и супергероев» Кондакова наполнена антиамериканизмом — тут и Нью-Йорк вместо Уханя предстает центром эпидемии, и «пидорасы в трико» не могут спасти мир, и высадка на Луне выдумана, а в довесок ко всему еще и «права гомосеков» защищаются.
«Кондаков не ястреб, который выступает против США, а прямо какой-то Рембо. Рембо, который только воспроизводит карго-культ, столь популярный в российской пропаганде. Никогда еще культпросвет не был одновременно таким деструктивным и таким конъюнктурным», — подытоживает эксперт.
Александр Штефанов заявляет, что песни Кондакова представляют собой не что иное, как упрощенную и мифологизированную версию российской истории. Их структура повторяет одну и ту же схему: героизм русского народа, угрозы со стороны Запада и вечное желание отомстить врагам, которые всегда «недобиты». В своих текстах «Арбалет» буквально проводит слушателя по страницам школьных учебников, начиная с Ледового побоища, затрагивая Смутное время и войну 1812 года, а затем завершая картину Великой Отечественной войной.
«Этот список побед и страданий уже напоминает историческую пропаганду, а не реальный взгляд на прошлое», — говорит историк.
Особое внимание музыкант уделяет фразе «русские всегда не добивали врагов». Он иронизирует, что такое утверждение будто бы оправдывает необходимость «идти и добивать всех» даже сегодня.
«Если следовать его логике, то Россия сегодня должна “завершить начатое”. Это не просто аллюзии, а попытка утвердить реваншистскую идею, в которой исторические события используются как аргумент для нынешних действий», — считает Штефанов. Творчество «Арбалета» перекраивает историю под нужный нарратив, но делает это довольно топорно. Например, проект упрощает историю монголо-татарского ига, изображая князей тех времен как некую «русскую оппозицию», что, как напоминает Штефанов, «крайне далеко от реальности. Высшие слои власти в России того времени были вполне лояльны к Орде и активно участвовали в управлении ею, становясь своего рода наместниками ханов».
Историк также обращает внимание на интерпретацию «Арбалетом» эпохи Наполеона. В песне проекта войну 1812 года изображают как своего рода первую попытку «освободить Европу» и преподносят ее как решающий момент противостояния с Западом, хотя русская знать в то время говорила по-французски, а сам Наполеон вовсе не начинал свои завоевания с нападения на Россию.
Финалом и кульминацией этого исторического реваншизма становится упоминание Второй мировой войны, которая в песнях «Арбалета» превращается в эпический конфликт между Россией и «вечными врагами».
Штефанов подчеркивает, что в песне игнорируются такие детали, как пакт Молотова-Риббентропа и союзнические договоренности с нацистской Германией в преддверии войны, которые противоречат официальной версии о России как вечном защитнике угнетенных. Таким образом, песни Кондакова больше подходят для исторической драмы, где враги всегда одинаковы, а Россия вечно героически с ними борется.
«Такая подача истории превращает ее в набор упрощенных мифов, которые больше похожи на сюжет комиксов, чем на реальные события. Кондаков создает героический образ нации, которая постоянно сражается с одними и теми же врагами. Но проблема в том, что такая наивная мифология, которую они преподносят как музыку, скорее напоминает народные сказки, в которых добро всегда побеждает зло», — завершает свое рассуждение эксперт.
Патриотизм и «новая эпичность» в творчестве Цыгановой
В песне Вики Цыгановой про ЧВК «Вагнер» звучат эпические аккорды, которые напоминают экспертам гармонии Баха и Генделя.
«Это своего рода барочно-военный марш. Или торжественное звучание, навеянное гармониями XVIII века, созданное для огромной армии, которой, если честно, не существует в таком классическом понимании», — считает собеседник SOTAvision, композитор и музыкант.
Вступление песни действительно создает атмосферу процессии или парада, где мощные аккорды и драматические ритмы погружают слушателя в атмосферу возвышенного патриотизма и отсылают к эпохе, когда армия и государственность были неразрывно связаны.
«Если бы Бах был жив, то, вероятно, немало удивился бы, узнав, что его гармонические изыскания служат гимном для наемных подразделений», — предполагает эксперт.
В своем творчестве Вика Цыганова будто стремится создать новый тип патриотического мифа, в котором «русская ЧВК» предстает как символ объединения нации. В строках звучат манифест объединения и хвала «национальному идеалу», к которому должны стремиться все.
Чтобы усилить эффект, Цыганова использует и более народные мотивы. Так, в композиции «Колокола» можно услышать вступительные аккорды, напоминающие мотив народной песни «Эй, ухнем». Это мелодия, которую традиционно связывают с образом тяжело трудящихся бурлаков.
«Изначально песня “Эй, ухнем” была народным символом солидарности. Она помогала людям преодолевать физические трудности, служила призывом к терпению и взаимной помощи. Но здесь она, по сути, используется для создания военного ритма, подстраивая народную мелодию под новый смысл», — говорит эксперт.
Это решение несколько искажает изначальное значение этой старинной песни, превращая ее в марш. Цыганова берет музыку, которая призывала к единству ради преодоления трудностей, и делает ее символом борьбы и готовности к агрессии. «Это создает ощущение, будто народная культура и ее символы переработаны, превращены в элемент боевой эстетики», — подмечает музыкант.
Новый хип-хоп на военную тематику
Скрывающий свое лицо хип-хоп-исполнитель SHTIL воспевает идеи военных наемников через призму современной молодежной культуры. В его текстах описываются боевые сражения, активно рефлексируется тема воинской славы.
Исполнитель делает ставку на радикальную милитаризацию молодежного рэпа, вводя в свои песни язык и образы войны, которые представляют ЧВК как символ силы и готовности к бою. В текстах часто встречаются слова, описывающие жестокость боев, и фразы, отсылающие к военной доктрине.
Одним из ярких примеров такого творчества является песня «Оркестр Вагнер» на мотив известного трека «Кислотного диджея». Рэперы подают войну как «мясной штурм», воспевая агрессию и угрозу. В куплете звучат строки: «Боль не беда — валит арта, в бой залетает дикий отряд», которые вызывают у слушателя образ безудержного натиска.
В этой композиции, кажется, нет места сомнению или раздумьям, а сама песня превращается в боевой клич.
«Эта лирика не пропагандирует объединение народа, как в случае с патриотическими песнями Вики Цыгановой, а скорее усиливает культ одной военной группы, тем самым создавая чувство эксклюзивности и элитарности», — комментирует композицию эксперт.
SHTIL в своей музыке часто использует так называемый «боевой рэп», где ритм и тексты напоминают военные лозунги и пропаганду из-за фраз из популярных телепередач.
«Это боевой марш, лишенный реальной связи с историей, но привлекающий молодых людей за счет своей агрессивной и напористой энергии», — замечает музыкант.
Пытаясь вписать свое имя в культурное пространство рэпа, SHTIL заявляет, что его творчество является новым видом музыки, своего рода «боевым рэпом», который переносит звучание и ритм хип-хопа на поле военной эстетики.
Однако, как подчеркивает наш музыкальный эксперт, в этих треках почти нет оригинальных мыслей: «Ирония в том, что SHTIL, позиционируя себя как хип-хоп-группу, просто копирует фрагменты из телепередач и смешивает их с воинственными лозунгами, чтобы создать иллюзию уникальности».
Почему Z-музыка вряд ли войдет в учебники
Различные авторы Z-музыки едины в своей общественной функции несмотря на разницу в стилях и текстах. Их творчество объединено стремлением воздействовать на слушателя, вызывая у того эмоции через патриотические и военные мотивы. Но делается это без музыкальной глубины.
«Этих авторов объединяет одно — скудность гармонического языка и банальность мелодических оборотов. Иногда внимание привлекает мелодия, но это, скорее, — заслуга музыкального продюсера», — заявляют эксперты.
Такая простота не позволяет Z-музыке обрести творческую долговечность. Более того, собеседники SOTAvision сомневаются, что направление станет серьезным предметом исследований музыковедов. «Иными словами, это не та музыка, которая формирует что-то новое. Для объективной оценки творчества авторов требуется историческая дистанция, которой у нас пока нет», — высказался один из экспертов.
Однако даже если Z-музыка не останется в учебниках истории, все равно можно отметить, что уже сейчас она оказывает ощутимое влияние на современную культуру.
«Она звучит по телевидению, ее изучают музыковеды, ее в рамках метамодерна поют даже антивоенно настроенные люди. Да и какая разница, какие слова поет синтезированный вокодер в фоне или что имеет в виду Апачев, когда “кидает Джамбо”, если условно выпивший парень, убегающий от военкомата, пляшет под это на закрытой тусовке условного Powerhouse», — заявляет другой наш собеседник.
Влияние такого творчества на массовую культуру уже очевидно. И воинствующий рэп Апачева, и боевые песни «Арбалета» отражают в себе образы и идеологические векторы сегодняшнего дня. «Является ли это искусством, формирующим новое? Едва ли. Но это явление, безусловно, отражает текущее состояние массовой культуры», — заключают эксперты.
