Днем в прошлую пятницу, 16 февраля, ФСИН сообщила о смерти политика Алексея Навального, признанного политическим заключенным. Навальный находился в заключении три года; за это время ему многократно приходилось оказываться в ШИЗО и подвергаться жестокому отношению со стороны сотрудников пенитенциарных учреждений. SOTAvision поговорила с заместителем председателя партии «Яблоко», политиком Львом Шлосбергом, о последствиях смерти Алексея Навального, поддержке политических заключенных и обещании Юлии Навальной продолжить политическую борьбу супруга.
16 февраля российскому обществу стало известно, что в колонии Харп скончался Алексей Навальный. Как эта потеря отразится на российском обществе?
Я думаю, что детальные обстоятельства гибели Алексея Навального рано или поздно станут предметом независимого расследования. Все, что мы знаем сейчас, — человек, который накануне чувствовал себя нормально, по словам адвоката, за три дня до смерти видел мать, — внезапно скончался. Сейчас у общества очень много вопросов о реальном времени кончины, потому что вышедшие с интервалом в считанные минуты сообщения в государственных контролируемых медиа выглядят как подготовленный сценарий. Мы видим, что следствие отказывается отдавать матери тело сына. Сегодня ей сообщили, что не менее четырнадцати дней будет проходить некая химическая экспертиза. Это наталкивает на очень нехорошие мысли — все больше и больше косвенных признаков того, что это не просто смерть.
Нужно при этом понимать, что колония, находящаяся в зоне вечной мерзлоты за полярным кругом, берет свои истоки в ГУЛАГе, потому что первая стройка на этом месте появилась во время сталинских репрессий, после войны заключенные строили железную дорогу на вечной мерзлоте, после смерти Сталина стройка была заброшена. Это место, изначально предназначенное для создания условий содержания заключенных, несовместимых с уважением человеческого достоинства и в каком-то смысле несовместимых с жизнью. В нечеловеческих условиях живут и работают и сотрудники этого учреждения, что тоже не способствует их гуманизации.
Когда в Россию вернется человеческая власть, все колонии такого рода будут ликвидированы. Их невозможно в полной мере реформировать. В таких местах не должны жить люди! Там может быть производство, на котором люди работают вахтовым методом, но места лишения свободы там не должны функционировать, потому что наказанием должно являться лишение свободы, а не жизнь в нечеловеческих условиях.
Навальный находился в условиях, которые провоцировали смерть. Это огромная трагедия. Эта смерть, вне зависимости от намерений тех людей, которые способствовали ей, стала колоссальным фактором устрашения общества. Многие люди испугались. Потому что если с Навальным сделали такое, то, получается, что можно сделать с рядовым человеком, о котором, кроме семьи, никто не знает?
С пятницы мы видим, как тысячи людей по всей стране несут цветы к памятникам жертвам политических репрессий, однако во всех городах стихийные мемориалы зачищают несколько раз в день. Более 400 человек, по данным ОВД-Инфо, задержали за последние дни в ходе возложения букетов. Почему российские силовики так яростно реагируют на людей, которые хотят почтить память Алексея Навального?
Российская силовая машина перешла в режим рефлекторного реагирования на любое публичное проявление несогласия с властью. У силовиков сейчас отсутствует политическое мышление как таковое, — потому что политическое мышление исходит из того, что в обществе существуют разные точки зрения, разные оценки, и люди имеют право на выражение своего мнения, в том числе на скорбь, на публичную скорбь. Но внутри этой машины не осталось человеческих ограничений, она работает как цепной пес.
С помощью такого реагирования невозможно скрыть от общества информацию о смерти Алексея. Все, кто пользуется источниками информации, получили известия о смерти Навального и могут самостоятельно их оценивать. Более того, такая агрессивная реакция властей косвенно работает не в их пользу, потому что людьми это воспринимается как доказательство виновности властей.
Юлия Навальная опубликовала обращение, в котором сообщила, что продолжит дело своего супруга. Как вы оцениваете ее заявление?
В политике не существует института наследования — политическое лидерство не наследуется. Мне кажется, что круг общения Юли за пределами России оказал на нее существенное влияние. Она, бесспорно, самостоятельная, умная и волевая женщина, которая достойно несла бремя жены политического узника, но мне представляется, что ее заявление не приведет ни к каким политическим последствиям. Юлия не может приехать в Россию; она будет арестована и тогда дети потеряют не только отца, но и мать.
Внутри эмиграции не может возникнуть ни одной политической структуры, которая приведет к изменению внутри России. Там много медийных людей, они участвуют в распространении информации, у них есть свое влияние на часть российского общества. Но совершенно точно это не политическая партия, это не организация, действующая в России, которая взаимодействует с российским обществом и помогает ему пережить это мрачное время.
Людям, находящимся в эмиграции, часто кажется, что они и есть Россия, что вся Россия уехала. А люди, которые отказались от отъезда, по их мнению, остались здесь либо по глупости, либо от безысходности. Это абсолютно не так! 99,5% людей остались в России, по моим оценкам. Полпроцента — это все равно много, это сотни тысяч людей. Я очень сочувствую им, они вынуждены были покинуть Родину, расстаться с близкими людьми. Многие уехали навсегда, потому что происходящее в России — это надолго.
Я не вижу никаких реальных возможностей, чтобы вокруг Юлии Навальной возникла политическая структура, имеющая реальное влияние в России. Такую структуру в принципе невозможно создать в эмиграции.
Сейчас можно часто услышать сравнение Юлии Навальной со Светланой Тихановской, но есть несколько важных отличий. Тихановская прошла выборы и, судя по всему, она выиграла выборы президента Беларуси. Ее победа была украдена на сфальсифицированных выборах, а Беларусью сейчас правит узурпатор. Юлия через выборы не проходила, у нее нет электоральной легитимности. Сам Навальный тоже не побеждал на президентских выборах, но он получал политически значимый результат на выборах мэра Москвы.
При отсутствии электоральной легитимности стать политическим лидером для избирателей внутри страны невозможно. Точно так же невозможно стать политическим лидером для внешнего мира. Тихановская — избранный президент Республики Беларусь, потому что вся страна знает, за кого она голосовала. Соответственно, для этих людей Тихановская является лидером, получившим реальную поддержку. Это не ситуация Юлии Навальной. В ее жизни произошла колоссальная трагедия, которая длилась долго, годами.
Как мне представляется, желание поддержать сторонников Алексея Навального привело к рекомендации неких влиятельных людей записать обращение к народу. Навальная показала себя человеком воли, но, мне кажется, это заявление останется в истории как заявление Юлии Навальной через несколько дней после гибели ее мужа. К слову, Юля в свое время была членом партии «Яблоко», ее не исключали, но с уходом Алексея из партии она с нами рассталась. Однако, могу сказать, по своим взглядам она всегда была ближе к ценностям партии, чем сам Навальный.
Я желаю Юле остаться живой, желаю оставаться матерью своих детей, потому что если Даша уже выросла, то Захар еще совсем молодой человек.
В российских колониях до сих пор остаются сотни политических узников, в том числе политики: Владимир Кара-Мурза, Илья Яшин, Андрей Пивоваров, у которого достаточно скоро должен закончиться срок. Что сейчас могут сделать российское общество внутри страны и эмигранты для их освобождения? Может быть, нужно пытаться влиять на европейское сообщество и требовать от него начала переговоров об обмене?
Эмигранты не могут сделать ничего. Европейское сообщество уже не может оказать влияние на Кремль. Если вы хотите влиять на страну, то вы поддерживаете диалог с этой страной. С Россией же Европа разорвала все связи. Действует режим санкций. Диалог ведется на уровне войны: как холодной, так и горячей. В такой ситуации никакое влияние на судьбу политзаключенных вы оказать не можете. Влияет тот, от кого может зависеть тот человек, на которого вы хотите влиять. А если вы разорвали все связи, то лишили себя в том числе возможности влияния.
Нам очень важно самим не забывать про политических заключенных. Напоминать, что самое страшное, что с ними может произойти, — забвение. Сложно помнить людей на протяжении такого долгого времени, нужны большие сознательные усилия. К сожалению, надо отметить, что тот факт, что об Алексее Навальном помнили, не спас его жизнь.
Сейчас нам необходимо выращивать в России ту политическую силу, которая сможет внутри страны, становясь все более влиятельной, оказывать давление на власть. Это долгий путь, быстро ничего не получится, — но это единственно возможный путь, другого нет.
