С каждым годом провоенная пропаганда все больше проникает в быт российских школьников. Подростки, выступающие против войны, учатся молчать и скрывать свои политические взглядов, чтобы избежать скандалов. SOTAvision поговорили с тремя школьниками из Петербурга и с психологом проекта Without Prejudice о том, как война изменила отношения между детьми и взрослыми, и каково это — взрослеть в эпоху цензуры и давления.
Автор: Артем Детлафф
«В первые дни войны поругался с родными. Политику с ними больше не обсуждаю»
17-летний Григорий живет с отцом и бабушкой в однокомнатной квартире на окраине Петербурга, учится в университете на архитектора. В свободное время он много гуляет по городу, изучает историю, увлекается кино, чтением, велопрогулками, ездой на коньках и видеоиграми.
Его взгляды формировались постепенно, но решающим толчком стал классный час в 2021 году. «Учитель истории рассказал нам об академике Сахарове. Говорил о его биографии, делая акцент в том числе на пацифизме и призывах Андрея Дмитриевича к разоружению и развитию всех народов в мире и согласии. Я очень проникся его идеями и ценностями», — вспоминает Григорий.
С родными у подростка с пацифистскими взглядами отношения непростые — они поддерживают войну. В первые дни российского вторжения в Украину мальчик поругался с родителями и ближайшими родственниками, но потом пожалел об этом. Позже все помирились, теперь Григорий просто предпочитает не обсуждать с близкими политические новости. «И они вроде бы забыли, что мы тогда ссорились. Не упоминают. Возможно, думают, что я изменился во взглядах», — говорит он.
Парень не понимает, почему его родственники поддерживают «СВО», поскольку ранее его семья пережила гражданскую войну в Таджикистане. Те события разделили семью Григория.
«Папа рассказывал, что с тех пор к русским там, мягко говоря, не очень относятся. Это была одна из причин, почему они оттуда уехали через несколько лет после ее окончания, когда я уже был. Мама осталась, не хотела уезжать без родителей», — рассказывает школьник.
Он уверен, что никакой конфликт нельзя решить военным путем: «Это только усугубляет ситуацию». Первые дни «СВО» сильно ударили по его психике, помогали только учеба и хобби. Когда стало чуть легче, он начал участвовать в активистской деятельности и присоединился к общественным организациям, выступающим против войны. Там же нашел друзей, с которыми увлекся зоозащитой, природоохранными инициативами и и урбанистикой.
«В каком-то смысле это является выражением нашей позиции. Сейчас понемножку ограничивают все. Похоже, видят эту непрямую взаимную связь, интерсекциональность», — говорит он.
Несмотря на прекращение международного сотрудничества России с другими странами в архитектуре и градостроительстве, Григорий планирует развиваться в этой сфере. Он считает, что это влияет на самосознание и сплоченность людей.
«Мне больно наблюдать за тем, как ухудшается состояние моего города, разрушаются исторические сооружения, нет должного развития в жилищном строительстве. В будущем хочу внести свой вклад в сохранение исторической архитектуры и обеспечение людей красивым и комфортным жильем. Хочется, чтобы все жили долго и счастливо, как мы рассказываем детям про различных героев. Я уверен, что это возможно», — делится надеждами юноша.
«Папа говорит, что украинских детей нужно сжигать, а Украину сравнять с землей»
16-летняя Мила любит Россию и обожает русскую культуру. Она увлекается музыкой и самостоятельно освоила несколько инструментов. Иногда даже играет на улицах Петербурга. «Я делаю это сама. В 8 лет мне купили какую-то задрипанную гитару, и все — с тех пор без передышки я просто все на себе пробую. Теперь это основная моя деятельность», — рассказывает девушка.
Мила выросла в семье, в которой всегда поддерживали Путина. Несмотря на это, сама она придерживается оппозиционных и антивоенных взглядов.
«Когда я осознала, какие последствия война будет иметь для нашей страны и людей, то просто не смогла поддержать это. Нет, я даже не поняла, как можно поддерживать это? И не понимаю до сих пор», — говорит школьница.
Папа Милы воюет в Украине. Ему пришлось подписать контракт, чтобы помочь семье — в 2022 году его сократили с должности водителя из компании PepsiCo, и именно в этот момент мужчина попал в ДТП на служебном транспорте. С последствиями ему пришлось разбираться самому, так как юристы компании были уже уволены. Из-за судов у семьи начались финансовые проблемы, они потеряли жилье.
«Он попал на очень большие деньги. Были суды, он очень много стрессовал, на него давили. У нас была достаточно сложная ситуация, и в какой-то момент он приходит и говорит: “я пойду по контракту”. Ему все сказали, что он с ума сошел. В итоге он подписал контракт в августе 23-го года», — рассказывает девушка.
Уходя на войну, отец не придерживался «радикальных взглядов», но затем стал меняться после получения первой сильной травмы.
«Папа говорил, что украинских детей нужно сжигать, убивать и все такое. Крайний раз, когда он приезжал, намеренно включал себе украинские новости и просто орал в телевизор какие они все твари и что Украину нужно с землей сравнять. Чем дольше папа там находится, тем больше радикализируется моя семья», — рассказывает Мила.
Помимо Милы антивоенных взглядов придерживаются также ее младшая сестра и старший брат. С родителями отношения сложные — ее называют «предательницей».
«Для моей родни уже давно вошло в привычку обращаться ко мне как “навальщина” или “предательница”, даже на самом бытовом уровне. Интересно то, что мама пропитана этой ненавистью настолько, что, когда зашел разговор о том, что будет, если все-таки за мной “придут”, заберут и отправят под суд, в ответ я услышала “сама заслужила, таких как ты — нужно лечить от этого”», — рассказывает она.
Также, как и предыдущий наш собеседник, Мила нашла свою опору в активизме и волонтерской деятельности — подрабатывала на губернаторской кампании блокадницы Людмилы Васильевой, собирала гуманитарную помощь для пострадавших жителей Курской области, а также собирала подписи в поддержку Седы Сулеймановой.
«Мы очень много работали, я каждый день с 9 до 11 вечера без выходных. Я своими руками лично перетаскала 5 тонн гуманитарки туда-обратно. Занималась в том числе и фандрайзингом. То есть хваталась вообще за все, что только можно. Мне до сих пор иногда звонят на мой номер и спрашивают, куда принести гуманитарку», — рассказывает юная активистка.
В будущем девушка планирует стать юристом — еще в шесть лет она решила, что это ее призвание. Параллельно хочет развиваться в музыке.
Мила надеется, что рано или поздно в России наступят хорошие времена:
«Я думаю, что Россия потеряет еще очень много крови и то, что мы проходим сейчас — это далеко не самое худшее. Но я очень сильно верю и очень сильно надеюсь, что в России однажды наступят хорошие времена»
«Родители поддерживают “СВО”, не видят ничего плохого в репрессиях»
15-летний Олег помимо политики увлекается экономикой и историей, но особое место в его увлечениях занимает музыка. Через интернет он нашел единомышленников и вместе с ними собрал группу, в которой сам занял позицию гитариста. Для ребят творчество является одним из способов выражать оппозиционные и антивоенные взгляды. На группу у них глобальные планы — выступления и запись новой музыки с стиле рок-металл.
«Когда я живу в государстве и в обществе, где преобладают милитаристские и консервативные ценности, приходится это делать, так скажем, протестом», — говорит Олег.
Школьник активно занимается волонтерством, а также успел поработать редактором и журналистом в маленьком независимом издании. Недавно его назначили координатором Петербургского и Ленобластного регионального отделения молодежного крыла «Рассвета».
В своей семье он находит поддержку у своей бабушки, которая разделяет его взгляды. «Родители поддерживают Путина и “СВО”, не видят ничего плохого в репрессиях или просто их не замечают. Но везде есть проблеск надежды, у меня прекрасная бабушка, которая придерживается близких мне ценностей. Бабушка ставила подписи за Людмилу Николаевну Васильеву», — рассказывает парень.
В его школе нет сильного давления на учеников с антивоенные взглядами. Даже «разговоры о важном» там не важны ни учителям, ни, тем более, ученикам — сам Олег не посещает их уже два года. Среди сверстников встречаются разные взгляды, но близкие друзья разделяют его позицию, и также, как и он, участвуют в антивоенных акциях и кампаниях. Подростки не раз сталкивались с силовиками — их фотографировали силовики при возложениях цветов к Соловецкому камню и забирали в отдел.
«Как-то раз я снимал процесс раздачи листовок и стал свидетелем как агитатора окружили силовики. Я смог незаметно уйти. После этого туда подошел глава кампании и их отвезли в участок. Но в тот раз обошлось, и они просто написали объяснительную», — рассказывает Олег.
Свое будущее школьник связывает только с Россией и уезжать не планирует. По достижению 18 лет он намерен выдвинуться на пост муниципального депутата.
«Я хочу остаться в России, все-таки уезжать из страны, которой нужна политическая власть не из “Единой России”, негоже для меня. Если есть возможность вступить в организацию или поучаствовать в какой-либо активности, которая сходится с моими взглядами — я обязательно это сделаю. Я постоянно ищу, где можно себя проявить и чему-то научиться», — говорит Олег.
Мнение психолога
Разобрать тему с психологической точки зрения мы попросили психолога и основательницу проекта Without Prejudice Полину Грундамане. Долгое время проект бесплатно помогал антивоенно настроенным подросткам: запускал группы поддержки и оказывал кризисную терапию.
По словам Грундамане, война лишь обострила привычный конфликт «дети против родителей».
«Очень многие думают, что вот это единственная проблема, “вот школьники против войны” — они против всего. Когда психологи начинали работать в группах или личной терапии, выяснялось, что первопричинная их проблема — это недопонимание в семье, потом недопонимание и буллинг в школе, а потом уже, как верхушка айсберга, история с войной и их отношением к ней», — рассказывает эксперт.
По мнению психолога, для многих подростков антивоенные сообщества являются новой субкультурой и не всегда отражают идеологических взглядов. Для них это способ выделиться, найти новый круг общения, познакомиться со свободными медиа и литературой.
«То есть, когда они приходили в школу и слушали эти уроки о важном, им было важно пойти против — не пойти на эти уроки, ответить учителю, что он не разделяет их взглядов. В этом нет ничего плохого, но это просто фундамент того, что мы имеем», — утверждает эксперт.
Лишь 20–25% школьников занимают осознанную антивоенную позицию — чаще это дети из оппозиционно настроенных семей с доверительными отношениями. Большинство же подростков война мало интересует: важнее друзья и личные переживания.
«Может быть, когда-то из этих людей вырастет Егор Жуков или Навальный, потому что они взрастят в себе гуманизм. Но сейчас это не является их основной проблемой, о которой они думают, когда ложатся спать», — говорит психолог.
Полина рекомендует не доводить конфликты с родными до кардинальных мер, а искать новые точки соприкосновения. Кроме этого, можно также найти других, «своих» людей: «Мы пытаемся объяснить, что да, есть тема, по которой вы не близки, но это ваш родители. Можно найти темы, где вы будете близки. Если не увидите там опоры, можете найти эту опору в других людях, в психологе, в каком-то еще значимом для вас взрослом, а потом взрослить эту опору в себе».
По наблюдениям психолога, настоящих Z-патриотов среди родителей немного. Чаще всего, ограждением детей от антивоенных настроений они просто стараются уберечь их от проблем.
«Потому что они видят, что любое слово “против” — сразу ребенка посадят, не дадут аттестат. Они же как лучше хотят. Они не понимают, и в принципе их за это нельзя обвинять. Они не могут уехать из этой страны и пытаются найти способы, как здесь выжить чтобы их ребенок тоже выжил», — говорит Полина.
Большинство подростков все же занимает провоенную или нейтральную позицию — срабатывает «эффект толпы». Дети не хотят выделяться и предпочитают занимать позицию, которая одобряется большинством окружающих.
«Очень мало детей, которые смогут сказать “слушай что ты делаешь, перестань” и защитить кого-то. <…> Они иногда даже не знают, где вообще Украина эта находится. Они просто видят, что с этой войной есть одна сторона — с позиции силы. Вот “мы победим, мы лучшие, мы сильные”. Это приветствуется, везде наши флаги, они на всех праздниках. Соответственно, они хотят быть там. Потому что с толпой всегда быть спокойнее», — объясняет Грундамане.
Сейчас запрос на психологическую помощь снижается — подростки либо приспособились, либо устали от войны.
В октябре проект Without Prejudice запускает новые бесплатные группы для антивоенных школьников. Если вы являетесь родителем подростка или подростком, которому нужна поддержка, можете связаться с основателем проекта и отправить заявку на участие.
