Автор: Таська Финская
Аугусто Пиночет
После прихода к власти Пиночета в стране прошла волна рейдов, в результате которых было задержано более 13 500 человек. Всех задержанных без какой-либо системы свозили в несколько лагерей, самыми крупными из которых в итоге стали два стадиона: Национальный стадион и стадион «Чили» в Сантьяго.
За первый месяц после переворота 1973 года через Национальный стадион прошли более 7000 заключенных. Многие подвергались пыткам, за которыми следовали казни. Тела погибших либо тайно захоранивались, либо сбрасывались в океан, а порой и попросту оставались на городских улицах в целях устрашения. Между собой представители власти называли заключенных «марксистским мусором».
Одной из жертв этой мясорубки стал поэт, музыкант и режиссер Виктор Хара Мартинес, который также являлся членом компартии и сторонником свергнутого и убитого Сальвадора Альенде. Этого факта хватило для помещения деятеля культуры в лагерь на стадионе в Сантьяго.
Хару как «коммунистического певца» на протяжении четырех дней подвергали страшным пыткам: били током, ломали пальцы, дробили руки, избивали пистолетом. В процессе истязаний его демонстрировали вновь прибывающим в лагерь военным как «главный трофей новой власти».
Спустя несколько дней мучений его расстреляли в раздевалке стадиона, выпустив в него более 30 пуль. Тело певца было подкинуто к городскому кладбищу с биркой на плече: «Неизвестный. Подобран на улице». Когда жена Хары опознала его, власти заявили, что он «погиб в перестрелке с военным патрулем». Спустя несколько часов после тайных похорон с могилы исчезли все цветы от жены и близких.
В конце сентября 1973 года по указанию Пиночета пустили «Караван смерти». Офицеры хунты на вертолете перемещались по городам с требованием выдать «Каравану» всех находящихся в тюрьмах оппонентов диктатора. Попавших в руки силовиков пытали и казнили. Это называлось «работой с политическими заключенными».
Следующим этапом стало создание Управления национальной разведки (Dirección de Inteligencia Nacional, DINA), на чьем счету теперь числятся сотни жертв. Среди них — чилийский генерал и политик Карлос Пратс. После переворота в Чили Пратс вместе с супругой переехал в Аргентину и перестал заниматься политикой. Пиночет же продолжал считать, что из-за армейских связей генерал продолжает нести угрозу, и в 1974 году, спустя год после эмиграции, Пратса подорвали в его машине вместе с семьей.
Спустя два года в Вашингтоне точно таким же образом погиб бывший чилийский дипломат и соратник свергнутого Альенде Орландо Летельер. После переворота дипломата поместили под стражу, откуда он смог выбраться уже через год благодаря международной поддержке.
После освобождения Летельер перебрался в Штаты и занялся продвижением санкций против режима Пиночета. Дистанционно управляемое взрывное устройство, установленное под днищем машины Летельера, сработало утром 21 сентября 1976 года по сигналу из движущегося позади автомобиля, в котором были сотрудники DINA. Машина взлетела на воздух посреди «посольской улицы», Летельер погиб. Его вдова говорила, что до переворота Пиночет «носил чемодан за ее мужем».
В 2016 году ЦРУ обнародовало доказательства, подтверждающие прямую причастность Пиночета к этим и другим убийствам.
Ким Ир Сен
Суд над бывшим министром иностранных дел Пак Хон Еном состоялся в рамках партийной чистки 1955 года в КНДР и шел 8 часов. По результатам суда Пак так и не оговорил никого из предполагаемых сообщников, но признался в намерении захватить власть, был обвинен в шпионаже и получил смертный приговор.
Ким Ир Сен видел в нем потенциального конкурента: Пак имел больше формальных заслуг как лидер коммунистического движения. Несмотря на неоднократное заступничество СССР и лично Лаврентия Берии, приговор был исполнен осенью 1956 года. Ходатайствовал за бывшего министра Союз аж трижды, но после третьего раза Ким Ир Сен якобы развел руками и сказал: «А мы его уже расстреляли!»
Ким Чен Ир
Второй из династии Кимов был «мягче» своего отца и предшественника. Единственным расстрелянным при нем крупным чиновником стал секретарь Партии по вопросам сельского хозяйства Со Гван Хи.
На казненного в сентябре 1997 года повесили всю ответственность за голод 1996-99 годов и обвинили его во вредительстве. Вместе с ним были расстреляны 17 партийных функционеров, занимавших не столь высокие должности. Согласно правилам, на публичной казни среди зрителей в приказном порядке присутствовали сослуживцы осужденных.
Ким Чен Ын
Семеро высших военных и гражданских чиновников шли за гробом почившего в декабре 2011 года Ким Чен Ира. Шестеро из них вскоре бесследно исчезли, в том числе бывший секретарь ЦК ТПК и дядя нового диктатора Чан Сон Тхэк, глава МИД Ли Ен Хо и генерал Хен Ен Чхоль.
Чан Сон Тхэк был арестован в конце 2013 года прямо на заседании правительства. На следующий день это событие попало в телевизионные новости. Чан Сон Тхэка судили за многочисленные преступления, среди которых, помимо коррупции и «распутного образа жизни», фигурировало, что он «с недостаточным энтузиазмом аплодировал» Ким Чен Ыну. Кроме того, чиновник был виноват в преступном приказе поместить стелу в честь Ким Чен Ира в тень, лишив ее таким образом «живительных лучей солнца». 12 декабря 2013 года после короткого военного суда Чан Сон Тхэк был расстрелян.
В июле 2012 года глава МИД генерал Ли Ен Хо оставил все свои посты якобы «по состоянию здоровья». Южнокорейское СМИ со ссылкой на источники сообщило, что в процессе отставки чиновника произошла перестрелка, в ходе которой погибло несколько десятков человек. Журналисты не исключают, что в столкновении мог погибнуть и сам Ли Ен Хо. В любом случае, с тех пор его никто и никогда не видел, а любые упоминания о нем пропали из всех официальных документов страны.
Судьба еще одного генерала, министра Народных Вооруженных Сил КНДР Хен Ен Чхоля продолжает оставаться неясной: его то ли расстреляли в 2015 году, то ли нет, — во всяком случае, южнокорейские власти, не признающие статус КНДР, настаивают на тщательном расследовании.
Франсиско Масиас Нгема
В 1968 году Экваториальная Гвинея обрела независимость. Тогда же там прошли первые общенациональные выборы, в которых одержал победу сын местного колдуна из племени фанг Франсиско Масиас Нгема.
По примеру многих диктаторов Нгема провозгласил себя «освободителем народа Экваториальной Гвинеи», а также выразил горячее одобрение Гитлеру, назвав его «отцом Африки». Вскоре после выборов новый лидер принялся педантично избавляться от политической оппозиции. Из 12 членов сформированного международным сообществом коалиционного правительства спустя год в живых осталось только двое.
Главным оппонентом Масиаса считался Бонифасио Ондо Эду, уступивший ему на выборах всего 5% голосов. После выборов он был заключен в тюрьму по обвинениям в государственной измене, а через несколько дней отравлен.
Весной 1969 года взбунтовавшаяся оппозиция под предводительством военных берет под контроль все ключевые точки столицы, в том числе главный дворец. Масиаса в нем не было.
В результате переворота новым лидером объявляют министра иностранных дел Атанасио Ндонго. Во время мятежа Ндонго был в отъезде, но спешно вернулся в страну вместе с послом Экваториальной Гвинеи в ООН Сатурнино Ибонго и директором телевидения Армандо Бальбоа Доганом.
После переговоров Масиас якобы соглашается отказаться от власти, но той же ночью вламывается в президентский дворец с вооруженными сторонниками. Ндонго выбросили в окно и забили насмерть, также были убиты все его соратники: ранее упомянутые Сатурнино Ибонго и Армандо Бальбоа Доган, председатель Национального собрания пастор Торао Сикара, председатель собрания Фернандо-По Энрике Гори Молубела, председатель собрания Рио-Муни Федерико Нгомо Мандонго, вице-президент Эдмундо Босио Диоко, 17 оппозиционных депутатов и еще более полутысячи человек из разных социальных слоев.
Из-за масштабных репрессий страну покинуло все белое население (около 7000 человек) и многие из коренных жителей (около 120 000 человек), составлявших образованную и квалифицированную прослойку населения. Чтобы прекратить бегство, по приказу Масиаса были уничтожены все лодки и заминирована единственная дорога, по которой можно было покинуть континентальную часть страны.
Несмотря на подобные меры, более трети жителей все же сбежали, вылетев из страны на самолетах. В Экваториальной Гвинее, численность населения которой до террора насчитывала 300 000 жителей, становилось попросту некому работать.
Нехватку кадров Масиас Нгема решает незамысловато: возвращает рабство. А также закрывает школы, оставляя новому поколению только два «социальных лифта»: юношей ждала участь солдата или раба, а девушек — наложницы или рабыни.
В течение своего десятилетнего правления Масиас устраивал казни целых семей и деревень. Любой подозреваемый в нелояльности мог быть немедленно арестован и убит. На Рождество 1975 года Масиас приказал расстрелять 150 человек из пулеметов на стадионе под оркестровую музыку. В тюрьме Playa Negra наоборот, патроны экономили: заключенных забивали железными прутьями, а то и вовсе закапывали заживо.
При этом Масиасу не понравился демографический отчет, показывающий катастрофическую убыль населения, и он приказал расчленить директора государственного бюро статистики, «чтобы тот научился считать». Всего за время его диктаторства было убито порядка 50 000 человек.
Мао Цзедун
По распоряжению Мао и его правой руки, маршала КНР Линь Бяо, в 1966 году в рамках «культурной революции» были созданы отряды хунвейбинов из числа радикальных студентов и цзаофаней (участников рабочих организаций) из низшего рабочего сословия. Им был дан карт-бланш по поиску и наказанию «ревизионистов», в число которых мог попасть кто угодно — от партийного функционера до обычного земледельца. Изначально эти отряды были едины, но вскоре у них произошел раскол на «красных» и «черных» как раз по происхождению, и они стали враждовать еще и друг с другом.
Перегибов, по мнению Линь Бяо, не было: «Убивали людей в Синьцзяне: за дело убили или по ошибке — все равно не так уж много. Убивали в Нанкине и других местах, но все равно в целом погибло меньше, чем погибает в одной битве. Так что потери минимальны, достигнутые успехи максимальны. Это великий замысел, гарантирующий наше будущее на сто лет вперед. Хунвейбины — это небесные воины, хватающие главарей буржуазии».
В газетах оппонентов Мао называли «шныряющими по улицам крысами» и открыто призывали к расправе над ними. Книжные магазины закрывались, все книги, кроме сборника речей Мао, оказывались под запретом. Случалось, этим самым сборником в твердом пластиковом переплете несогласных партийных деятелей забивали насмерть, выбивая из них «буржуазный яд». Преподаватели университетов зачастую кончали с жизнью, не дожидаясь, когда за ними придут.
Председатель Лю Шаоци, до того назначенный преемником Мао, усомнился в правильности его действий и был объявлен главным врагом республики. Его обвинили в «контрреволюционной деятельности», сместили со всех постов и исключили из партии. Его собственные дети участвовали в кампании против него, а также состояли в рядах хунвейбинов. Дальнейшая его судьба содержит немало пробелов. Сначала Лю был помещен под домашний арест; его неоднократно допрашивали, а после — по официальной версии — он умер в тюрьме в 1969 году. Не исключено, что он был убит. Только пять лет спустя в китайских газетах появилось сообщение о его смерти, причем — без конкретной даты. Некролог с датой вышел в «Нью-Йорк Таймз» в этом же году. Посмертно реабилитировали Лю в 1980 году; тогда же его прах торжественно развеяли над морем, как он когда-то завещал.
Еще одной жертвой курса Мао Цзедуна стал первый глава Госсовета КНР Чжоу Эньлай, политический противник Мао и его приближенных. Мао не решился на прямые репрессии, но запретил врачам лечить Чжоу от рака. В начальной стадии болезни имелись хорошие шансы на излечение, но Мао заставил скрыть диагноз от Чжоу и его жены, прекратить обследования и не проводить операции. Когда последствия онкологии стали очевидны и скрывать их дольше не представлялось возможным, Мао согласился на операцию для Чжоу, но было уже поздно: появились метастазы. Чжоу Эньлай умер в один год с Мао — в 1976-м, всего на несколько месяцев раньше «вождя».
По итогам «культурной революции» пострадали около 100 000 000 человек, погибло по разным оценкам от 400 000 до 5 000 000. Такая неточность в подсчетах объясняется практически полным отсутствием государственной статистики: как говорится, «а кто их считал».
