«Дочь знакомой была на этой вечеринке и сбежала, а ее подругу убили и сняли это на телефон» — режиссер из Москвы рассказала о том, как она пережила 2 первых дня войны в Израиле

Интервью с театральным режиссером из Москвы, которая уехала в ноябре 2022 из-за антивоенной позиции. Сейчас живет с семьей недалеко от Тель-Авива. По просьбе героини имя не публикуем.

— Как начался твой день 7 октября?

— Я встала в 6:00, у меня должен был быть спектакль в Гедере (рядом с Ашдодом). В 6:30 начались сирены; я разбудила родителей, чтобы они спустились в мамад [специальную укрепленную комнату в квартире — прим. ред.], а сама на такси поехала в Тель-Авив. Я еще не понимала, насколько серьезна ситуация.

В Тель-Авиве я хотела арендовать машину, чтобы поехать в театр. Когда все это началось, я шла пешком из Яффо до Холона, — и звонит мама и говорит: «Прячься! Террористы проникли в Израиль, ездят на машинах и всех расстреливают». А я иду и никого! Ни машин, ни людей. Вдруг сирена! Я — в ближайший подъезд. Жду. Сверху спускается женщина с трехдневным ребенком. Стоим мы под этим бабаханьем и разговариваем. Просто двое случайных прохожих! А так — душевно поговорили, сирены стихли и мы разошлись.

— Как прошел второй день войны?

— В этот день я была в Тель-Авиве. Вернулась в Холон вечером. Город непривычно пуст. Многие магазины и кафе закрыты. Люди подавлены. В небе постоянно гул истребителей. Смотрели новости, пытались понять, что происходит. Но у всех один вопрос: где была разведка? 2500 ракет!

— Что ты делала эти два дня?

— Я не смотрю страшные видео, где убивают. Обзвонила родственников — убедилась, что все живы. Очень волновалась за тех, кто в Беэр-Шеве. Потом друзьям написала (местным), убедилась, что у них все в порядке. С актрисой своей созвонилась, которая у меня играет в спектакле. Ее дочь была на этой вечеринке [фестивале Nature Party — прим. ред.] и сбежала, а ее подругу убили и сняли это на телефон. Я утешала.

— Сколько вы находились в убежище, была ли там связь, еда, вода?

— На самом деле тут практически все невысокие дома снабжены подвалом. Как только звучит сирена, то все люди выходят на лестничную клетку или остаются на лестнице, но просто спускаются на второй, третий этаж подальше от стекол. Кто хочет, спускается в мамад — помещение с укрепленной стеной и без окон с металлической дверью. Обычно звучит сирена — ты идешь, никто даже никакие документы, вещи, воду не берет. Потому что происходит это все очень быстро, в течение 10 минут. Я даже кошку не брала. Оно бабахает, бабахает, а потом ты слышишь, что все затихло. По рекомендациям надо еще 10-15 минут подождать, чтобы осколок не прилетел, и можно идти. Но обычно никто столько не ждет.

Во время обстрела ты общаешься с соседями. В отличие от России, ты знаешь всех своих соседей во всем доме, потому что такие мероприятия очень сближают людей. Кто-то выносит стул, все друг другу помогают, все друг друга утешают. Ко всему прочему получается, что у нас многоязычный дом: кто-то говорит только на иврите, кто-то на русском, а и бывает, что переходный язык английский. Поэтому пока подберешь нужные слова, вот вроде бы и атака и кончилась. Вообще очень круто работает и система безопасности и армия. Так что в принципе мы обычно все знаем заранее, что «Внимание! Через 2 минуты начнутся сирены в таком-то районе». Вот поэтому очень было странно, что в этот раз все было очень неожиданно.

— Слышали ли вы обстрелы?

— Слышны взрывы подбитых в воздухе ракет. Когда близко взрывается — дом дрожит. Это как гром, низкий глухой звук. Автоматной стрельбы я не слышала, но вчера вечером, когда проезжала на автобусе, видела в районе Яффо зачистку территории военными и полицией. Арабские магазины, кстати, открыты. Агрессии со стороны израильтян к местным арабам не наблюдается.

— Вас оповещали как-то? Говорили, как надо действовать? Откуда ты берешь информацию о происходящем?

— С оповещением тут все круто. У всех на телефонах есть специальная программа. Ты ее устанавливаешь, вводишь свои данные (место проживания) и тебе туда приходит звуковой сигнал о тревоге и пишут, на какой район атака. Потом есть телеграм-каналы, в которых тоже есть оперативная информация. Я ни телевизор, ни радио не использую.

— Что говорят люди, местные? Что они собираются делать? Какая атмосфера?

— В ближайшее время школы, сады, ульпаны и административные здания остаются закрыты. Говорят, до среды пока. Естественно, отменены все мероприятия.

Народ очень агрессивно настроен против Газы и требует от правительства ответных решительных действий. 700 погибших! 2000 раненых 30 человек в плену, 350 тяжелораненых.

В Израиле все очень близко находится. Мне до Беэр-Шевы отсюда на поезде ехать 40 минут, с автобусами — это полтора часа. А Беэр-Шева — она на уровне Газы располагается. То есть полтора часа от меня, и ты в Газе. Тут такие расстояния весьма смешные, и в этот раз ракета долетела до Тель-Авива и даже Иерусалима, чего раньше не было.

Вообще все местные говорят, что такого провала тех, кто следит и оповещает, раньше не было. Где была армия? Может быть, начались стычки в Иерусалиме и туда часть армии с Газы была отправлена? Может быть, это часть плана была такая? Но все равно здесь обычно над границей висят дроны. Мне говорили знающие люди, что если кто-то подходит к границе, то в течение двух минут уже отряд будет. А здесь очень большое количество времени прошло, прежде чем прибыл какой-то отряд. А расстояние здесь такие, что 10-15 минут — и уже самолет прилетел.

— Есть ли страх перед арабами в стране?

— Ненависти к арабам нет. Страха как такового тоже. Это же не все арабы, а террористы. Местные израильтяне такого же мнения. Нет такого: «Араб — убирайся из Израиля!», такого нет! То, что я не захотела ехать с таксистом-арабом, — это я перестраховалась, потому что сейчас есть информация о террористах, проникших на территорию Израиля и переодевшихся в полицейских и местных. Не хотелось на себе проверять, насколько я везучая.

— Какой ты видишь свою жизнь дальше? Что теперь будет с работой, учебой?

— Я думаю подождать. Посмотреть, что будет дальше. Уезжать не хочется. Мне нравятся здесь люди. Нет безразличных. Все интересуются, спрашивают, чем помочь. Узнав, что из Москвы, — сочувствуют, помогают с языком или с ориентированием по местности. Если пока не дается иврит — все без труда переходят на английский.

Сейчас все кровь сдают. Очереди на два-три часа отстаивают, чтобы помочь раненым. Мы сегодня пойдем. Еще один друг звал помочь в кафе, они еду для солдат готовить будут. Вот ближайшие планы.

Мама боится сирен, плачет, но у нее это после «Норд-Оста». А тетя Лена говорит, что в Украине так все время и люди уже не обращают внимание на сирены и ракеты.

— Что ты думаешь о происходящем?

— У Кушнера есть строчки:

Времена не выбирают,
В них живут и умирают.
Большей пошлости на свете
Нет, чем клянчить и пенять.
Будто можно те на эти,
Как на рынке, поменять.

Я их в своем спектакле использую, и, к сожалению, с каждым днем они становятся только актуальнее.

Фото предоставлены героиней интервью

Текст: SOTAvision // Антонина Фаворская