В ноябре 2023 года жителя Рязани Руслана Сидики обвинили в подрыве железнодорожных путей, атаке на военный аэропорт в Рязанской области и хранении взрывчатки. Позже ему добавили еще несколько статей: прохождение обучения террористической деятельности и два эпизода незаконного оборота взрывчатки организованной группой.
Судьба Сидики интересна: детство он провел в Италии, куда увезла сына мама, а позже перебрался в Рязань. «Перспективу дальнейшей жизни в Европе я видел слишком скучной», — поделился Руслан.
Мужчина придерживался анархических взглядов и периодически уезжал в коммуну для «левых» — «Новый путь». В интервью нам он вспомнил, как нашел это место, планировал развить его в будущем, и рассказал, каким образом построил там бревенчатый домик собственными руками.
Еще Сидики часто выезжал в Чернобыльскую зону, хорошо ориентировался на местности и был опытным походником.
В интервью нам Руслан рассказал о том, как вспоминает Италию и почему считает Россию своей родиной; почему одиночная камера кажется ему привлекательной и чем он занимается в условиях заключения, с кем общается письмами и как примиряется с фактом того, что может лишиться свободы навсегда.
— Как ваше самочувствие? На свободе Вы вели довольно активный образ жизни: походы, велотуры по всей России, поездки в зону отчуждения. Помогают ли приобретенные навыки выживания легче переносить заключение?
— Сейчас я чувствую себя нормально, иногда мучают головные боли. В первое время у меня все тело болело. За решеткой опасно болеть, я это вижу по людям, имеющим проблемы со здоровьем.
Думаю, что от навыков выживания в сложных природных условиях здесь пользы нет. Мне кажется, что наоборот, моя приспособленность спать на морозе лишает меня устойчивости к жаре. Летом я сильно страдал, да и сейчас мне постоянно жарко 🙂 Возможно, где-нибудь на севере мне это даст преимущество. Думаю, что навыки выживания пригодились бы во времена ГУЛАГа, как в некоторых фильмах и книгах про эти времена.
— Сколько человек сейчас содержится в камере с вами, нормальные ли там условия, отношения с сокамерниками?
— Сейчас у нас полная камера из 14 человек. Про условия скажу, что приемлемо, но хотелось бы изменения в некоторых сферах. Я человек, любящий тишину, и не люблю большие скопления людей. Думаю, что меня можно спокойно закрыть в одиночную камеру лет на 20, и я там буду нормально чувствовать себя.
Был период, когда в камере две недели не было телевизора, и я радовался, что могу читать без берушей в ушах.
В общем, у меня нормальные отношения [с сокамерниками — прим. ред.], бывали недопонимания, но в таком случае проще разойтись по разным углам и не общаться. В этом есть плюс камер, где больше народу, больше шанс найти человека, с которым будет комфортно вести диалог.
С некоторыми людьми сложились хорошие отношения и я был бы рад продолжить общаться, если когда-нибудь увижу свободу.
— Удается ли читать? Если да, что читаете сейчас?
— Я в основном только и занят, что чтением или написанием писем. Получается не всегда, так как бывает много отвлекающих факторов. Как человек технического склада ума я больше тянусь к учебникам на интересующие меня темы, сейчас изучаю программирование модулей «Ардуино» и язык С++. Еще занимаюсь повторением итальянского языка, я для этого взял в библиотеке художественную книжку на итальянском и просто читаю ее, а ранее незнакомые или забытые слова ищу в словаре, который мне прислали добрые люди.
Я открыл для себя немало хороших книг, до которых на воле никогда бы не дошли руки. Из художки я недавно прочитал несколько произведений Дмитрия Глуховского. Из научно-популярной литературы прочитал все книги Юваля Харари, а сейчас параллельно читаю Герберта Уэллса «История цивилизации». Также добрые люди подписали меня на ежемесячные научные журналы, за что я очень благодарен, чтение помогает на время изолироваться от реальности.
— В марте вы писали, что с вами переписывается около десяти человек. Это старые знакомые или люди, узнавшие о вас после задержания? Как много у вас собеседников сейчас? Испытываете ли дефицит общения?
— В основном мне пишут люди, которые про меня узнали после задержания. Старые знакомые тоже пишут, но основная масса писем — от ранее не знакомых мне людей. Постоянных собеседников, как и раньше, не более 10 человек, но количество написавших мне людей значительно больше. К сожалению, с некоторыми людьми мне не удалось установить нормальную переписку, так как письма доставляются подозрительно долго или вообще пропадают. Не удивлюсь, что это целенаправленно кто-то препятствует. Бывало, что от конкретного человека я долго не получал ответа и переживал. Сейчас могу сказать, что дефицита общения не испытываю 🙂
— Какого содержания письма вы любите получать больше всего? Может быть, свежие новости? Рассказы собеседников о себе?
— Больше всего я люблю общаться, если совпадают интересы. В любом случае, общение начинается с рассказа о себе, продолжается, если есть точки соприкосновения. Есть отдельные люди, которые присылают актуальные новости. Жаль, что газета «Собеседник» прекратила выпуск, я был подписан и с нетерпением ждал новый номер. Конечно, я понимал, что рано или поздно создадут препятствия, при которых выпуск будет затруднен.
— У вас есть гражданство Италии, а ваш отец — афганец, но при этом вы считаете Россию своей родиной. Почему?
— Я родился в России и провел большую часть жизни в ней. У меня была определенная привязанность к некоторым людям, местам, и к возможности вести образ жизни, который я вел. К сожалению, ситуация в стране изменилась к худшему, но для меня это не повод уезжать. Люди не покидают свой дом, если в нем завелись тараканы, а пробуют исправить ситуацию.
К Афганистану я мало отношения имею, я там никогда не был и меня туда не тянуло. Отец приглашал, обещав устроить куда-нибудь за хорошую зарплату, но мне такие предложения мало интересны. Для меня это другой мир, чуждый для меня, а за деньгами я никогда не тянулся.
Жизнь в Италии я иногда вспоминаю с ностальгией. Жилось мне там неплохо: рядом море, горы и вулкан. Отличное место для любителей спокойной жизни. Но, как я говорил ранее, перспективу дальнейшей жизни в Европе я видел слишком скучной. Вот 23 год выдался самым нескучным в моей жизни 🙂 Особенно период с 29 ноября по 2 декабря…
— На свободе вы периодически на несколько месяцев уезжали жить в коммуну в Ленобласти, где на протяжении нескольких лет строили себе жилье. Говорят, в будущем вас даже хотели сделать главой поселения. Как это место стало такой большой частью вашей жизни?
— Моя любовь строить шалаши в детстве переросла в идею автономного поселения на анархических принципах. Однажды, читая одно издание, я наткнулся на информацию про коммуну в Ленинградской области, описание которой совпадало с моим видением автономного поселения. К тому же там была нужда в новых людях.
На деле оказалось не все так красиво, как на бумаге, но я не унывал и занимался развитием территории. В моих планах было в том числе построить маленькую гидроэлектростанцию на реке, обеспечив поселение светом даже на случай краха государства или ядерной войны. Для этого я изучил много примеров существующих проектов.
Возможно, моя любовь к природе и свобода действий в развитии моих знаний тянули меня в эти места. Даже когда я осознавал, что при текущем положении дел коммуна развалится, я все равно туда приезжал, так как занимался велопоходами. Привычка раз в год проехать от Рязани до Питера, по пути заехав на хутор, у меня так и осталась.
С постройкой домика получилось спонтанно: я решил построить беседку, но в процессе строительства мне попалась книжка «Строим баню своими руками». Проверив свои навыки махать топором, уложив первый венец, я уже не смог остановиться, и так вырос домик 🙂 Надеюсь, он еще кого-нибудь согреет 🙂
— Вам может грозить заключение вплоть до пожизненного. Вы думаете о том, что вам, возможно, придется провести всю жизнь в заключении? Если да, то как миритесь с этой мыслью?
— Буквально пару недель назад я прочитал книжку Евы Меркачевой «Град обреченных». Это книжка про российские колонии для п.з [пожизненно осужденных — прим. ред.]. и интервью с их обитателями. Тяжеловато, сидя за решеткой, читать про возможные перспективы. На вопрос сокамерников, зачем я эту книгу читаю, я шутил, что выбираю будущее жилье из семи доступных вариантов 🙂 Ну, а если серьезно, конечно, думаю про вероятность уехать на пожизненное заключение. Но этот срок существует, пока жив я или живо государство. Тот факт, что у меня нет семьи, снимает с меня лишнее беспокойство.
Когда меня задержали, у меня дома остался хомяк по имени Фрося. Надеюсь, она смогла выбраться из открытой клетки и прожить остаток жизни в квартире…
