НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЁН, РАСПРОСТРАНЕН И (ИЛИ) НАПРАВЛЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ЕЛАНЧИКОМ ОЛЕГОМ АЛЕКСАНДРОВИЧЕМ ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ЕЛАНЧИКА ОЛЕГА АЛЕКСАНДРОВИЧА 18+
5 февраля ЦИК заявил об обнаружении 15.3% брака при проверке 105 000 подписей, поданных Надеждиным для регистрации в качестве кандидата на выборах президента России.
Спустя примерно полчаса на сайте «Новой Газеты Европа» вышла публикация за авторством Андрея Серафимова и Кати Орловой, в которой найденный брак объясняется тем, что в ЦИК «могли быть отправлены грязные подписи», а Надеждина «могли подставить» его соратники. Также в статье утверждается, что имела место «массовая рисовка подписей», а десятки тысяч подписей не прошли надлежащие проверки из-за конфликтов и плохой координации между «разными штабами». Все эти утверждения обосновываются ссылками на мнения нескольких анонимных источников из числа волонтеров и сотрудников штабов Надеждина. И… больше ничем.
«Нулевой номер»
В агусте 2015-го «Новая Газета» написала про выход на русском языке последнего романа Умберто Эко. В «Нулевом номере» писатель высмеивал грязную сторону журналистской профессии и предупреждал об опасности, с которой мы сегодня имеем дело почти каждый день.
«Нулевым номером» он обнажил процесс превращения горстки непроверенных фактов в цельную гипотезу», — пишет «Новая». Тут бы добавить: описал способы превращения самого нелепого вымысла в обсуждаемый факт.
Способов этих немало. Парочка наиболее простых и распространенных — ссылаться на «анонимный источник» и говорить «могло быть» вместо «есть». И этого может оказаться достаточно, чтобы на самую нелепую чушь ссылаться даже в суде.
Но журналистика выработала не только эти ловкие приемы, но и стандарты добросовестной работы с информацией, которые требуют отделять факты от предположений, показания от мнений, проверять информацию от источников с разных сторон, давать версии разных сторон и не избегать серьезных возражений против основной выдвигаемой версии.
Предположение о том, что редакции «Новой Газеты Европа» об этих стандартах ничего не известно, сразу отбросим. А непроверенные факты — рассмотрим.
Когда в расследовании нет ни проверенных фактов, ни надежных выводов
Самый простой вопрос, ответ на который вовсе не очевиден, — а что конкретно утверждает и обосновывает материал про подписи Надеждина?
Толком этого не смог сформулировать в эфире у Александра Плющева даже автор материала Андрей Серафимов, мечась по «избе» между аргументами «была плохая коммуникация между штабами» и «в штабе был засланный казачок».
По идее, суть материала обычно выносится в заголовок: «Надеждина могли подставить его соратники, которые изначально не верили в сбор подписей».
Так это ответ на вопрос, кто именно подставил Надеждина, или утверждение о том, что его «могли подставить»? Подставили в итоге или только «могли»?
Если первое, — то кто подставил и какие тому доказательства?
Если второе, то есть ли конкретные подозреваемые и факты — или почему мы это вообще обсуждаем? Какое отношение к вопросу имеет чья-то оценка чужой «веры в сбор подписей»?
На выходе получается, что не утверждается ничего конкретного, кроме «возможно, подставили, а возможно, и нет». Слабовато для расследования. Но в самом тексте очень много сильных утверждений.
Например, есть утверждение о том, что в подписи, поданные в ЦИК, «могли замешать порядка 20 тысяч поддельных и непроверенных подписей в коробки с настоящими».
Так могли или замешали? Нет ответа.
Кто мог замешать? «Люди из партии “Гражданская инициатива”, находившиеся в штабе в ночь на 31 января».
Какие доказательства? «Слова собеседников».
А «собеседники» откуда это взяли? Сами видели или что-то слышали или предполагают? А эти вопросы им никто не задает.
«Но еще мы [с другими сотрудниками] предполагаем, что с регионов еще больше [ненастоящих подписей]».
Предполагаем? Так «рисованные» подписи были подмешаны к настоящим и поданы в ЦИК? Нет ответа. А если ответа нет, значит, оставим просто «могли»?
Один источник говорит, что «самый треш не был подан в ЦИК». Другой говорит: «В ЦИК не попали подписи, которые были точно нарисованы». Третий источник говорит, что «примерно 30% [подписей] не прошли через проверку. И какая-то часть [из этих подписей] в ЦИК попала». А это ваше мнение, господин «источник», или вам это точно известно? И какая часть попала в ЦИК? «Рисованные» или непроверенные?
Вся остальная масса материала — про разные штабы и команды, про конфликты, про сомнительную биографию отдельных членов штабов — по сути, не добавляет к итоговым выводам и фактам ничего, что имело бы доказательное значение. Ну да, были конфликты. Ну да, были разные штабы или команды. Ну да, был бардак и проверка подписей в последнюю ночь. Возможно, были и рисованные подписи в регионах. Возможно, даже что-то не получилось отсеять в ходе проверки. Возможно, многие не верили в сбор подписей и продолжают не верить в регистрацию Надеждина. Но что это доказывает? Да ровным счетом ничего из того, что вынесено в заголовки и подзаголовки. Таким образом создается антураж, сложность, но самые жесткие утверждения все равно носят оценочный и предположительный характер.
Стандарт профессии и знание предмета
Самый простой вопрос не по сути, а по технологии, звучит так: а где в исходном тексте версия официальных представителей кампании Надеждина? Где позиция тех, кто находился хотя бы по другую сторону конфликтной ситуации? Почему этого нет на момент выхода публикации, а есть не факты даже, а просто оценочные высказывания одной из конфликтующих сторон, буквально «обиженных волонтеров», по ключевым позициям расследования?
В самом тексте расследования по этому поводу есть два абзаца в самом конце: Дмитрий Кисиев [возглавлявший один из штабов] не стал комментировать ситуацию по запросу «Новой-Европы»; «Новая-Европа» пыталась связаться с Борисом Надеждиным, но не получила ответов на свои вопросы.
Ну хорошо, Надеждин — это кандидат, ему, положим, действительно небезопасно давать комментарии «Новой-Европе». Кисиев — один из руководителей одной из команд, не имеющий отношения к партии. И что, на этом все, попытки собрать доказательства отправки «рисованных» подписей в ЦИК на этом заканчиваются? Где же хоть один «анонимный собеседник», например, непосредственно проверявший подписи или отвечавший за проверку подписей и отправку их в ЦИК? Из чего в итоге сложилось «могли подставить», вынесенное в заголовок? Из молчания Надеждина и намеков непричастных?
В эфире на канале Александра Плющева возглавляющий партию «Гражданская инициатива» Андрей Нечаев спросил: к кому конкретно вы обращались в «Гражданской инициативе»? Автор «расследования» Андрей Серафимов отвечает: нет, к представителям «Гражданской инициативы» мы не обращались. При этом утверждается, что именно соратники Надеждина из «Гражданской инициативы» «могли его подставить, «подмешав грязные подписи».
Так почему нормальная коммуникация авторов расследования и штаба Надеждина не состоялась? Ну, например, не дозвонились до Надеждина, могли дозвониться до Нечаева. Ссылки на «небезопасность общения с нежелательной организацией» и отсутствие реакции самого Надеждина крайне неубедительны. Может, просто стоило поискать другие контакты или способы коммуникации — или просто подождать ответа подольше? Или хотя бы дождаться окончательного решения ЦИК и его данных о забракованных подписях. Разве риск создать у людей ложное впечатление об произошедшем — не достаточно «журналистская» причина отложить публикацию до более тщательной проверки сильных утверждений?
А если говорить о предмете, то мы имеем дело с ситуацией, когда на сегодняшний день в России есть только один кандидат в президенты, который вел настоящую кампанию по сбору 100 000 подписей в 40 регионах России, в абсурдно короткие сроки. То есть буквально единственный кандидат, второй по рейтингам в стране, реальная поддержка которого доказана тысячами и тысячами живых людей, и о работе избирательных штабов которого у нас есть публичная информация. При этом решение о регистрации любого кандидата в текущих условиях носит очевидно политический характер и от качества подписей зависит крайне слабо, если зависит вообще.
Бардак и конфликты на избирательных кампаниях независимых кандидатов бывают часто. Здесь нет ни новости, ни события. Но кампаний такого масштаба и сложности, в условиях военной цензуры и репрессий, с тысячами людей в очередях в десятках городов России, не было в России никогда.
В публикации «Новой Газеты Европа» происходит подмена действительно значимого вопроса глубоко второстепенным. Вместо реальности поддержки Надеждина и, как следствие, очевидной неправомерности его недопуска к выборам нам предлагается обсудить возможную правомерность формальных претензий ЦИКа к подписям и голословно обвинить в нерегистрации Надеждина его команду, не имея при этом какой-либо информации о том, к чему конкретно придрались в ЦИК.
Рассуждая по аналогии
Итогом расследования стал появившийся спустя несколько часов скандала абзац в конце текста:
«Новой-Европа» не удалось подтвердить или опровергнуть факт передачи нарисованных подписей в ЦИК, поэтому мы не можем достоверно утверждать, что они туда попали.
Если такой абзац появился, значит, материал был очевидно не готов к публикации. Не подтвердить-опровергнуть не удалось, а не удалось само расследование. Вот только появление этой фразы в конце текста ситуацию никак не исправляет: формально поправились, а по сути — издевательство. Люди не будут перечитывать «расследование» второй раз, а те, кто прочитает в первый с опозданием, могут до этого пояснения и не добраться. Все заголовки и ключевые «гипотетические» утверждения остались на месте.
Главный редактор «Новой Газеты Европа» Кирилл Мартынов имеет в своей биографии и «Единую Россию», и прокремлевское движение «Росмолодежь». А один из авторов «расследования» Андрей Серафимов еще в 2019 году возглавлял региональное отделение «Молодой гвардии Единой России» в Томской области. Нет, это еще не повод ставить под сомнение их профессионализм и даже добросовестность. Повод для сомнения дает именно опубликованный ими материал. И если про попадание в ЦИК «рисованных» подписей за Надеждина ничего достоверно сказать нельзя, то про публикацию, по сути, вброса непроверенной информации здесь говорилось конкретно и аргументированно.
Могла ли редакция «Новой» не понимать очевидные недостатки публикации, которую выпустила? Нет, не могла. Разбирается ли редакция в предмете? Да, разбирается, как в силу опыта, так и в силу специализации.
Мог ли такой материал появиться случайно или по глупости? Вероятность глупости существует всегда, но вряд ли она велика в этом случае. Могла ли это быть осознанная провокация, осуществленная в результате подкупа/давления/грязной игры? Да, могла. И то, что «неудобная правда о подписях» появилась сразу после данных о браке от ЦИК, и, по сути, перекладывает вину за этот брак на штабы Надеждина, легитимизируя еще не принятое решение об отказе в регистрации, — аргумент именно в обоснование этой версии, а не в споре о качестве журналистики.
У редакции «Новой Газеты Европа», безусловно, есть право как объяснить свою позицию, так и тем или иным способом исправить ошибку.
P.S. Опубликовать более раннюю версию этой статьи, содержащую все изложенные аргументы как критику расследования про «рисованные» подписи Надеждина, главред «Новой-Европы» Кирилл Мартынов отказался.
Автор: Олег Еланчик
