«Этот иностранный агент позволяет себе требовать, чтобы в России соблюдалась Конституция. Позволяет требовать, чтобы соблюдались гарантированные основным законом права и свободы. По-моему, Минюст исходит из аксиомы: в нынешней России требовать соблюдение Конституции можно только попадая под иностранное влияние»
«Я хорошо понимаю логику чиновников Минюста. Уже само сочетание “защита прав человека” выглядит как что-то сугубо крамольное, подрывающее устои власти. Вдобавок являюсь членом фонда “Общественный вердикт”. Подобная деятельность, когда силовики тут правят бал, представляется абсолютно неуместной»
«То, что я нахожусь в тюрьме не изменило мою позицию, не добавило уважения к действующей власти. Но вот отсюда, из-за колючей стены я вряд ли могу говорить с журналистами. И вот вопрос, как отсюда я могу осуществлять политическую деятельность? И вот у меня опять сомнения. Минюст сейчас возразит: мое выступление в суде тоже является политической деятельностью»
«Минюст приводит публикации, ссылается на то, что все эти СМИ включены в реестр иноагентов. Что же делать, если почти все честные СМИ признаны иноагентами, а все больше честных независимых включают в этот реестр?»
«Минюст приводит мое взаимодействие с друзьями, коллегами, включенными в реестр. Минюст сказал, что если я посижу с ними за чаем, то это не будет считаться основанием для внесения реестром. Ну хорошо, за кофе посидел и обсудил с ней действующую власть? Ну да, в этом случае будет считаться. Но разве тут за колючей проволокой я не огражден от иностранного влияния? Не является ли мое нахождение здесь основанием для исключения из реестра? Вот когда вернусь-тогда и можно вернуть. Вот посадили человека за решетку — его убирают из реестра, вышел — снова в реестр».
