Вторник, 18 февраля, 2025
ВажноеБыть геем в России: потеря идентичности, навязанная болезнь и желание «выйти из...

Быть геем в России: потеря идентичности, навязанная болезнь и желание «выйти из шкафа»

«Давай вместе уедем из России? Сделаем все, чтобы уехать из этой страны?!» — такое сообщение этой ночью я отправил близкому другу в Telegram. Он страдает депрессией, причиной которой стали 2022 год и все последовавшие события.

В тот злосчастный февраль он готовился к поездке в США. Ему предложили контракт его мечты. Он музыкант замечательный, но малоизвестный в России. Среди его умений также звукорежиссура, саунд-дизайн и композиторство. В нашей стране его работы описываются как «слишком экспериментальные, специфические, поэтому денег не заработать».

После того, как Путин объявил войну и дал всему происходящему нэйминг «СВО», ему по телефону сообщили, что контракт аннулируется и предложение более не в силе.

Для человека, более десяти лет работающего на свою реализацию, такой звонок стал самым мощным ударом, который перекрыл дыхание, отключил сознание и заставил потом много дней смотреть в стену пустым и потерянным взглядом.

Спросите, почему он не уехал из страны ранее? Отвечу.

Представьте человека, который в мгновение потерял все, сел на таблетки и до сих пор не может оправиться. При таких условиях иметь волю к действию достаточно трудоемкое дело. А оказаться в неизвестной среде в одиночку — фактор, ухудшающий это состояние до признаков агонии.

30 ноября 2023 года в России буквально запретили ЛГБТ, еще и приправили новые порядки острым по ощущениям словом «экстремизм». Тогда я еще не ощутил боли от утраты идентичности и того, что государство забирает у людей возможность реализации, запрещая открытое выражение их сексуальности. Подобные законы объявляют тебя противником, персоной нон грата в родном доме, стены которого начинают медленно разъедать твое существо.

Два дня назад мы обедали с подругой. В ходе разговора она обронила вопрос:

«Как ты себя ощущаешь? Ты ведь гей, а недавно были облавы. Не страшно ли тебе? Каково тебе сейчас ходить по улицам Москвы?»

Тогда я замялся и не смог выдать чего-то конкретного, но подчеркнул поразительную для себя мысль, которую тогда озвучил:

«Это ощущается так, будто у меня забрали самого себя, выгнали из дома и объявили меня сиротой. У геев этой страны, по моим ощущениям, забрали не только сексуальность, но и нежность, чувственность. У нас отняли самих себя».

После обеда я поехал домой. В дороге вспомнил времена «статьи 28». Это закон, который продвигала на посту премьер-министра Великобритании Маргарет Тэтчер (она занимала эту позицию с 4 мая 1979 года по 28 ноября 1990 года). Тогда, 36 лет назад, британский парламент проголосовал за то, чтобы запретить «пропаганду гомосексуализма». Десятки тысяч геев и лесбиянок, а также их друзей вышли на уличные демонстрации в Лондоне и Манчестере. Три лесбиянки в знак протеста спустились со зрительского балкона в зал палаты лордов в феврале 1988 года. В мае того же года другая группа женщин вторглась в студию BBC и прервала шестичасовой выпуск новостей. Несмотря на эти акции протеста, правительство Тэтчер одобрило закон на следующий же день. Он действовал до 2003 года.

Сколько лет будет действовать закон Путина? Неизвестно. А выйти на улицы и быть услышанным — очень дерзкая и довольно плохая идея.

Для России гомосексуальность вещь сложная, всегда вызывающая бурные реакции. Если уж и выходить, то в прямом смысле отдавать себя на растерзание бандитам из «Мужского государства» и другим мародерам, которые потворствуют идеологии гетеросексизма и «правильного» мужского пути.

«Остается только прятаться в шкафу», — подумал я. В то время как в мире (том самом «западном», с которым активно борется правительство РФ), каминг-аут — явление приятное и принимаемое.

Понятие «каминг-аут» пошло от выражения coming out of the closet, что дословно переводится как «выход из шкафа». Выход, который в России возможен только если уехать из нее.

От последнего мне становится грустно. В свое время «статья 28» сделала людей ЛГБТ в Великобритании сильнее, а их голоса ярче. Но в российских реалиях такое будто бы не работает.

Закон «железной леди» отменили в 2003-м году. В 2009-м году бывший глава Консервативной партии Великобритании Дэвид Кэмерон извинился за «статью 28», которую он в свое время активно поддерживал. В 2014-м его правительство легализовало однополые браки.

Эта ретроспектива исправления ошибок прошлого. Этот опыт является примером того, как не стоит поступать с людьми, которые просто хотят свободно любить. В 2027 году англичане отпразднуют 60-летие свободы любви и сексуальной ориентации. 26 июля 2025 года американцы отметят 10-летие с момента разрешения регистрации однополых браков.

В 1988 году английская поправка стала ударом для общественности. Таким же ударом для большинства геев стал российский запрет ЛГБТ в 2023 году.

Российская действительность сейчас немногим отличается от реалий Великобритании до 1967 года. Тогда подозрения в гомосексуальности или бисексуальности могли стать основанием для приговора к максимальному тюремному сроку.

С того момента в Соединенном Королевстве была проведена большая работа, и в настоящее время ЛГБТ и другие секс-меньшинства и гендеры больше не клеймят «больными» или «травмированными». Эти люди свободно ходят по улицам, не оглядываются, не задумываются о косых взглядах. Они могут держаться за руки на публике, они могут целовать своего партнера. Им не нужно прятаться в шкафу среди тонн одежды и тканей.

И, кстати, об одежде. После облавы на московские клубы в годовщину объявления ЛГБТ «экстремистской организацией» травести-артисты сменили свои женские наряды на мужские. Об этом мне рассказал друг.

В ту ночь им было действительно страшно. Пять часов они лежали лицом в пол. Это был показательный акт унижения человеческой личности.

Насилие над идентичностью и медленное уничтожение культуры напоминает мне выкорчевывание пней: сначала пень окапывают со всех сторон, после перерубают корни, а затем извлекают его из земли. Процесс этот долгий, но он позволяет удалить все корни и тем самым подготовить землю к дальнейшей обработке и вспашке.

К чему готовит культурную почву современное правительство России, мне неизвестно, да и не особо понятно. К «традиционным ценностям»? О них кричат с трибун, в то же время забывая, что главные традиционные ценности человека — это уважение и любовь.

В этой продолжительной поездке до дома я задумался о себе как о гее в России. Сочетание слов, идентифицирующих меня, прозвучало вдруг неожиданно неестественно, и стало очень горько.

Нас отменили. Запретили сексуальность. У нас забрали места, в которых мы находили толики уединения и воплощения нашей натуры. У нас все забрали и напомнили нам о нашем месте в системе, которая не поощряет наши ценности, нашу идентичность.

Мы просто хотим жить и любить. Хотим быть. И мы не хотим, чтобы нас угнетали за нашу сексуальность, которая заложена в нас природой. Она вовсе не является последствиями сломанной психики, отсутствия отца или матери и всего того, что пытаются навязать нам, чтобы выдумать оправдание для гомосексуальности. Будто это болезнь с источником.

В эссе «Болезнь как метафора» Сьюзан Сонтаг писала следующее:

«Скверный день. <…> Ужасная боль и так далее, и слабость. Ничего не могла делать. Слабость была не только физической. Чтобы выздороветь, я должна исцелить свое я. <…> Это предстоит сделать мне одной и немедленно. В этом корень того, что я не выздоравливаю. Мой разум не подчиняется».

Эта цитата подтолкнула меня к некоторому сравнению моего состояния и понимания чувств, которые испытывает мой друг. Той ночью он написал мне ужасающее сообщение о желании умереть из-за прогрессирующей болезни.

Он писал:

«Я постоянно чувствую себя больным и в целом часто болею. Я не знаю, как построить ячейку общества в этой реальности. Я слабею. Я пытаюсь что-то делать, но все валится из рук. Я настолько никчемен, что мне лучше умереть. Мне этого хочется».

Строча ему одно сообщение за другим и пытаясь выразить поддержку, я завел разговор о переезде и о том, что готов взять его с собой. Это показалось мне правильным решением, методом избавления от болезни.

Я спросил:

«Как ты хочешь выздороветь, если вся эта сложившаяся действительность тебя угнетает и искореняет твое “Я”

Тут-то мне и пришли мысли об эссе Сонтаг, в котором она описала болезнь как социокультурное явление пространства.

И вот он я — гей в России. Вот они, мои друзья, — геи в России, которые задыхаются и единственным лекарством находят для себя возможность эмиграции. Их чувства осложняются желанием борьбы и верой в перемены, но смешивается с любовью к родному дому, в котором ты с каждым днем все больше и больше ощущаешь себя чужим.

После долгой переписки я вышел подышать воздухом. В момент, когда я подошел к парку, в голове прозвучала фраза: «Сами виноваты». Я неожиданно вспомнил про диалог с одним из мужчин, который набивался ко мне в любовники. Мы обсуждали облавы на клубы в годовщину запрета ЛГБТ. Я не помню наш разговор дословно, но в памяти сохранились слова:

«Сами виноваты. Знали ведь, какое время. Знали, куда идут, и что может быть».

Тогда я не стал возражать. Я промолчал, посчитав, что не смогу переубедить человека.

У входа в парк эта мысль вернулась ко мне. Она перекликалась с эссе Сонтаг и цитате оттуда, которая последние месяцы не давала мне покоя:

«Психологические теории болезни — мощное средство возложить вину на больных. Пациентов, которым внушают, что они, пусть неосознанно, спровоцировали собственную болезнь, подводят к мысли о том, что они ее заслужили».

Так вот — нет. Никто не заслуживает лежать лицом в пол. Никто из тех, кто оказался в клубах во время рейда, не виноват.

Во время прогулки по парку я подытожил свои мысли и соображения:

«Мы сейчас как будто бы дома, но стали бездомными. С нами это делают. Это то же самое, что любовь, когда с тобой рвут отношения и когда ее больше нет, ты становишься бездомным и чувствуешь свою ненужность. Последняя порождает обесценивание, забирает возможности, волю к действию. Но это не конец. Ведь можно построить этот дом в другом месте. Потому я выбираю здоровье, а не навязанную болезнь, медленно завершаю начатые дела, пакую свои вещи и планирую выход из шкафа современной России».

Автор: Кристофер Холланд, неравнодушный читатель SOTAvision

ЧИТАТЬ ЕЩЕ

Популярное