В прениях адвокат Николай Фомин отметил, что следствие перевело действия Ибрагима из состава «обучения терроризму» в состав «приготовления к террористическому акту» — если бы действия по обучению привели к приготовлению, то это был бы законченный состав. Из реальных действий молодой человек совершил только поход к военкомату. У защиты и обвинения разный взгляд на это событие, и истина в этом случае, сказал Фомин, должна трактоваться в пользу обвиняемого.
Защитник также попросил обратить внимание на «План “Черемуха”», описанный в блокноте Оруджева: «Цель организации: прямое или косвенное владение миром; принципы: взаимопомощь, все для братства; идеология: либертарианство, вторая поправка» — процитировал он. Фомин заметил, что не понимает, какую террористическую направленность, по мнению обвинения, имеют эти записи. Он сообщил, что видит их укладывающимися в общий возможный сюжет игры, которую разрабатывал Оруджев.
Защитник также попросил судей учесть неподобающее качество всех трех экспертиз по делу: адвокат считает, что их авторы вышли за пределы своих компетенций, не провели исследования как такового, но при этом сделали объемные выводы, не указав точные методы, к которым они прибегали, не приведя библиографию и совершив ряд других грубых нарушений.
Другой защитник, Владимир Василенко, отметил составленный старшим оперуполномоченным Центра «Э» протокол осмотра места происшествия. Оперативный сотрудник имел право делать это только по поручению следователя, но в материалах дела подобного поручения нет. На этом протоколе базируется изъятие блокнота и другие доказательства, поэтому защитник считает их полученными с нарушениями.
Оруджев в прениях вспомнил, как отбывал арест в спецприемнике за якобы «неповиновение сотруднику полиции»: «Эта формальная административка была раскруткой на уголовное дело <…>, эта видеозапись [задержания у военкомата — ред.] присутствует в материалах дела, она исследована <…>. Видно, что я не кричал, не дергался, никого не толкал, не убегал. Спокойно и мирно разговаривал с сотрудником полиции. Для меня очевидно, что эта история началась с грязных приемов. О каком-то доверии к системе говорить после этого анекдотично, если не сказать трагично. Это просто трагично».
Обвиняемый также отметил процессуальные нарушения по делу, которые уже затронули защитники, и добавил: «По сути, мне вменяется диверсия — человек не согласен с военными действиями и оказывает сопротивление. Тем не менее, это квалифицируется как приготовление к теракту. Кого я собирался запугивать, неясно. Людей-профессионалов, которые каждый день с этими вещами взаимодействуют? Мне это неясно».
В последнем слове Ибрагим Оруджев подчеркнул, что виновным себя не признает: «Учитывая характер того, как меня задерживали, какие грязные приемы применялись, с учетом того, что мое обращение было рассмотрено в Генпрокуратуре, но окончательного решение следственным органами принято не было [речь идет об избиении и давлении при задержании, о которых подсудимый рассказывал ранее — ред.]… С учетом всего этого я считаю преждевременным говорить о том, что было. Объективной картины, даже критически относясь к моим словам, мы дать не можем. Сегодня меня точно виновным признавать нельзя, даже если очень захотеть, очень постараться последовательно довести дело до конца. Прошу меня оправдать полностью, вещественные доказательства вернуть семье, из-под стражи освободить».
Суд назначил оглашение приговора Оруджеву на 15:30.
