Истории беглянок с Северного Кавказа регулярно попадают в российские СМИ. Девушек находят их родственники и силой возвращают в родной регион, после чего связь с ними пропадает. Иногда попытки «возвращения» терпят провал, а девушкам удается покинуть страну.
Однако случаи Седы Сулеймановой, Лии Заурбековой, Айшат Магомедовой — только верхушка айсберга. Как часто происходят такие истории и велики ли шансы на удачный побег? Что делать тем, чью подругу похитили родственники? Читайте в новом разборе SOTAvision.
Как это вообще возможно?
Для жителей значительной части России истории беглянок могут показаться чем-то далеким и почти нереальным. «Как такое вообще возможно?!» — удивляются некоторые. Однако для правозащитников с Северного Кавказа такие случаи — часть повседневности.
«Похищения девушек происходят в силу того, что по традициям кавказских народов женщина — несамостоятельное существо. Она должна находиться под постоянной опекой сначала родителей, брата, потом мужа, потом сына. И это не считая родных дядей, двоюродных братьев и всей-всей мужской родни. Это значит, что каждый ее шаг будет контролироваться, что за нее будут строжайше спрашивать за любое отступление правил. Причем кем установлены правила, непонятно, — поэтому спрашивать будут за все, если захочется», — рассказала нам руководитель правозащитного центра «Марем» Светлана Анохина.
Побег девушки из дома считается позором для семьи, а допустившие его родственники становятся в глазах общества «недомужчинами». От «позора» можно избавиться, вернув беглянку домой и наказав ее за непослушание.
Слова Светланы Анохиной подтверждаются данными исследования, проведенного правозащитной организацией Ad Rem, которая изучает проблему ранних и принудительных браков в Чечне, Дагестане и Ингушетии. Правозащитники пришли к выводу, что по традициям женщина в этих регионах не обладает субъектностью; вместо нее решения о ее судьбе принимает сначала отец, а потом муж. Согласна с ними социолог и юрист Саида Сиражудинова, автор доклада о домашнем насилии на Северном Кавказе. В своем докладе Сиражудинова отмечает, что у региона есть «особая специфика»: убеждение о второсортности женщин и их зависимость от семьи, родственников, особенно от представителей мужского пола. Насилие в целях «воспитания» женщин общество считает не только допустимым, но и поощряемым; если в отношении детей оно имеет свои границы, то наказание женщин за нарушение традиционных норм таковых не имеет и для многих служит способом защиты «чести семьи» и общества.
Проблема похищений девушек собственной семьей, однако, касается не только Северного Кавказа — к правозащитникам обращаются девушки из армянских, азербайджанских, туркменских, узбекских, езидских семей.
«Тут работает даже не религиозная принадлежность, а строгое построение семьи, где ее главу ослушаться нельзя и мужчина всегда весит больше, чем женщина, а у женщины (тем более молодой незамужней девушки) не может быть своей воли, своего выбора, своего виденья, как ей жить свою жизнь», — объясняет Светлана Анохина.
Свобода с третьей попытки
Несмотря на то, что побег из семьи может быть смертельно опасным, зачастую беглянкам удается вырваться на свободу — со второй, третьей или даже четвертой попытки.
«Может, вы помните историю Марины Яндиевой, она бежала из дома. Уехала из Ингушетии, куда родня ее увезла, когда Марина заявила, что хотела бы жить сама. Ее очень быстро вычислили, поймали. Это достаточно редкий случай — ее не били, а просто заперли дома на 7 долгих лет, как в тюрьме. Одна она никуда не выходила, по ночам кто-то из близких даже спал с ней рядом. Потом свободы стало чуть побольше, и как только просвет увеличился — она рванула.
Достаточно часто бывают истории, когда девушки бегут повторно. А иногда и в третий, в четвертый раз», — говорит Светлана Анохина.
Иногда сбежавших девушек помещают в «реабилитационные центры», где их пытаются «исправить», превратив в благочестивых членов общества. Подзащитная инициативной группы СК SOS Элина Ухманова рассказывала о своем пребывании в клинике, где ее «лечили» от атеизма и бисексуальности — туда ее поместили после двух неудачных попыток побега из дома. По словам Элины, в реабилитационном центре «Альянс Рекавери», не зарегистрированном в едином реестре медицинских организаций, ее заковывали в наручники, лишали еды и заставляли делать физические упражнения. Выбраться оттуда Ухмановой удалось только четыре месяца спустя, после того, как ее забрали родственники. Девушка сумела сбежать из дома в третий раз и покинуть страну.
Мою подругу похитили. Что делать?
На успешное освобождение девушки влияет множество факторов — от правильно задействованной огласки до действий сотрудников правоохранительных органов.
«Если подругу похитили родственники и это именно насильственное похищение, то первое, чего НЕ НАДО делать, — бежать в паблики и кричать об этом. Нужно искать адвокатов, искать правозащитные организации, которые могут помочь, чтобы излишним шумом не напортить. Шум может быть лишним. Адвокаты и правозащитные организации сами скажут, когда надо давать огласку, в каком виде и куда ее направлять. Просто бегать по пабликам и кричать — от этого толку не будет. Одной огласки недостаточно, нужна работа профессиональных адвокатов, которые понимают, как это все делается. Нужны живые люди, которые готовы быть заявителями. И, конечно, не надо трусить», — объясняет Анохина.
Руководитель «Марем» приводит в пример дело Айшат Магомедовой — за увезенную в Дагестан девушку вступились ее подруги, которые твердо решили отстоять свободу беглянки:
«Они совсем юные девочки, наверняка перепуганные. Наверняка им тысячу раз сказали, мол, куда вы лезете, сейчас вас злые кавказцы порежут на мелкие-мелкие лоскуточки. Что это будет для вас проблемой, куда вы лезете, ваша хата с краю. А они, может быть, и боялись, но пошли и сделали то, что нужно: пошли и написали заявление под собственными именами, не пытаясь перепоручить это важнейшее дело спасения подруги кому-то другому».
Что именно повлияло на успешный исход в случае Айшат — огласка или то, что дело под контроль взял лично Александр Бастрыкин, — неизвестно. Как бы то ни было, сначала полицейские отказались принимать заявление о преступлении у подруг девушки, но затем все-таки провели проверку и зафиксировали следы побоев, нанесенных беглянке. Следователь также попросил родственников Айшат выдать ей телефон, чтобы она смогла сделать телефонный звонок. Беглянка этой возможностью сразу воспользовалась и связалась с подругами, которые купили ей билет в Москву. В присутствии правоохранителей отец Магомедовой сказал ей, что она может идти куда хочет.
В своем докладе Саида Сиражудинова утверждает, что зачастую правоохранительные органы игнорируют проблему насилия в отношении женщин на Северном Кавказе. Не всегда полицейские готовы расследовать и дела о похищении девушек — ради соблюдения «традиций», из нежелания получить «проблемы» или по другим соображениям.
«Я понимаю, что очень много тормозящих механизмов и в правоохранительных органах, и в самом обществе. Я сама из Дагестана, я знаю, о чем говорю. Там полиция совершенно не склонна рассматривать девушку как субъект со своей волей и своими правами. Они так не считают. Заставить работать эту неповоротливую махину — дорогого стоит», — считает Светлана Анохина.
Иногда сделать это все-таки получается — благодаря слаженным действиям адвокатов, медиа и заявителей, готовых бороться за своих увезенных подруг.
