В августе 2024 года волонтеры трех расположенных в московском СВАО муниципальных приютов для животных — «Красная Сосна», «Искра» и «Дубовая роща» — забили тревогу: у ГБУ «Автомобильные дороги», которому подведомственны эти учреждения, сменилось руководство. Новый директор Рустам Якубов на собрании с начальниками приюта заговорил о желании сократить количество приютов и из трех функционирующих в настоящее время оставить один.
Журналисты SOTAvision приехали на встречу, посвященную борьбе за работу приютов, и поговорили с волонтерами всех трех учреждений. Те поделились своими проблемами и прогнозами того, как ситуация может складываться дальше.
Рассказывает волонтер «Красной сосны» Ольга:
«Этот директор [Якубов — прим. ред.] изначально пришел с повесткой, что приюты ему не нужны, он хотел бы их сократить […]. Он говорил об этом на собрании с начальниками приютов, а как только мы начали поднимать шумиху, делать петиции, сразу поменял тактику. Сказал, что ничего подобного не планирует, просто сделает ремонт […]. Переобулся резко».
Ольга и другие волонтеры не верят Якубову. Они напоминают историю Кожуховского муниципального приюта:
«С ним было то же самое. Когда волонтеры подняли волну, им говорили: “Все хорошо, вы никуда не переезжаете”, а в это время в “Малинках” уже шла стройка. Потом сказали: “За месяц вы должны переехать, приют уже построен, вы переезжаете и все”».
Действительно, в начале марта 2023 года обитателей Кожуховского приюта, 3 тысячи собак и 400 кошек, переселили с востока Москвы за 40 километров от МКАД, к мусорному полигону «Малинки». По данным msk1, на месте бывшего приюта планировалось построить завод по производству беспилотников.
Волонтеры СВАО боятся, что такая ситуация повторится и в их округе. Их главное требование — чтобы все три приюта оставили на территории СВАО.
Волонтер Ксения из приюта «Дубовая роща» перечисляет потери, которые учреждение понесет из-за смены территориального положения. Перенос за МКАД резко сократит количество волонтеров, так как дорога к приюту станет занимать гораздо больше времени. Некому будет встречать гостей, а еще элементарно неудобно будет добираться желающим завести питомца, из-за чего кратно уменьшится количество пристройств. Приюты будут переполнены, поскольку собаки будут реже уезжать домой. Вопреки изначальному желанию руководства сэкономить за счет сокращения штат сотрудников придется увеличивать, корпуса — достраивать. Отмечает Ксения и настоящую опасность для жизни подопечных: если животное находится при смерти в приюте за МКАДом, время в дороге до клиники, где его могут спасти, увеличивается в 10 раз.
Поддержать единомышленников и поделиться печальным опытом приехал волонтер Ярослав из «Пушистого друга», перенесенного за МКАД бывшего Кожуховского приюта:
«При строительстве был исключительно коммерческий подход и приоритет интересам бизнеса. До начала строительства не было никаких геодезических изысканий, и это повлекло затопление приюта в весенний период […] Весной животные стоят по колено в воде. Зимой из-за отсутствия крыш у нас метровый пласт снега, который падает на собак и причиняет им огромный ущерб. Это замедляет работу сотрудников и волонтеров: вместо того, чтобы тратить время на социализацию и пристройство, мы полдня убиваем на то, чтобы убрать снег […]. Если бы на стадии проектирования консультировались с волонтерами или теми, кто знаком с тематикой, то, возможно, получилось бы построить хороший приют, приют для животных, а не те казематы и тюрьму, в которую все превратилось сейчас».
Ярослав упоминает спроектированные с недочетами вольеры. Некоторые из них расположены в теневой зоне, отчего образуется плесень, а другие постоянно находятся на солнце. По словам волонтера, только в этом году несколько собак погибло от солнечного удара, потому что крыш над вольерами нет. Сами вольеры сделаны из кирпича: зимой в них холодно, а летом невыносимо жарко. Сетует Ярослав и на уровень пристройства:
«Те животные, которые пристраивались раньше в течение одного-двух месяцев, теперь пристраиваются за год. В нашем Кожуховском приюте поступало порядка 700-800 животных и столько же пристраивалось за год. Сейчас практически при таком же поступлении у нас пристраивается порядка 200 животных. Половина — даже скорее на передержку».
Ярослав обращает внимание и на то, о чем неоднократно упоминали на встрече: отсутствие коммуникации и нежелание руководства общаться с действительно заинтересованными в помощи людьми:
«Самая большая боль, о чем я хочу предупредить всех коллег, которые будут разговаривать с властями и с местными ГБУ, отвечающими за приюты, — это отсутствие какой-либо коммуникации с волонтерами, если приходит новое руководство (у нас было руководство ГБУ ВАО, теперь ГБУ ТиНАО). Это те люди, которые считают, что волонтер — ненужное звено в цепочке. Это назойливая муха, которая мешает работе самого приюта. Но волонтер — это человек, призванный работать в связке с администрацией. Мы должны работать сообща, но наше руководство об этом забывает. Нас лишают пропусков, лишают ввоза гуманитарной помощи».
Заканчивает Ярослав неутешительным выводом:
«Мы, казалось бы, самый новый приют, самый классный, самый уникальный, но это только навскидку и на первый взгляд. Когда вы приедете, вы увидите, что все хорошо. Вас проведут за ручку, но по тем местам, которые администрация посчитает нужным. Она вас не запустит в места, где гнилые доски, бетонные основания рассыпаются в крошку, нету крыш. Об этом вам не расскажут. О постоянных эпидемиях вам не расскажут. О том, что нет канализации, как должно быть по проекту в блоке кошатника, вам не расскажут. Об этом вам скажем мы [волонтеры — прим. ред.]. Но администрация сделает все, чтобы не допустить никого к диалогу, чтобы ничто не выходило извне».
Соглашается с ним и зоозащитница, волонтер приюта «Красная Сосна» Мария:
«Каждое действие нам приходится согласовывать с чиновниками. Например, мы хотим утеплить вольеры на зиму, а нам говорят: “Нельзя, денег нет, не положено”. Мы говорим: “Ну хорошо, сейчас скинемся волонтерами и сделаем своими силами и средствами”, а они продолжают: “Нет, не положено” […]. Это бюрократическая машина не дает нам помочь животным и сама не помогает, потому что всегда все упирается в то, что якобы не хватает средств».
К своему рассказу Мария добавляет, что волонтеры два месяца добивались разрешения вкрутить новую лампочку, купленную на собственные средства.
Особую боль московским волонтерам причиняют отсутствие специалистов и сокращение штатных работников приютов. Согласно «Порядку организации деятельности приютов для животных на территории города Москвы» в каждом из них рекомендуется иметь не менее одного ветврача, двух специалистов по уходу за животными и одного специалиста по социализации. В «Искре» на 130 животных приходится двое рабочих, в «Дубовой роще» на 740 собак — девять рабочих, в «Красной Сосне» — один рабочий на 83 собаки. Ветеринарные врачи переведены на график 5/2, то есть в выходные заниматься лечением некому, рассказывает волонтер Егор.
Ни в одном из приютов нет специалиста по социализации: «Когда мы заикаемся на собраниях о кинологах, нам отвечают: “До свидания, средств нет”». Волонтеры сами обучаются на кинологов и сами начинают социализировать дичков, добавляет Мария.
Елена, помогающая кошкам в приюте «Искра», говорит о желании руководства сократить котонянь, обеспечивающих уход за животными по 12 часов и с трудом успевающих выполнить весь (огромный) объем работы.
Новый руководитель «Автодора» тем временем однозначно открещивается от прямого диалога с волонтерами и отказывается выезжать на места. Приемных дней у него нет.
Якубов не в первый раз оказывается замешанным в скандале. В 2016 году появилась петиция с требованием убрать его с поста директора парка «Покровское-Стрешнево». Местные жители обвиняли чиновника в том, что он способствовал умерщвлению бездомных, но ручных и безобидных собак на территории. В 2020 мужчину, тогда уже ставшего директором национального парка «Лосиный остров», подозревали в необоснованных тратах средств бюджета и сомнительных тендерах на более чем 300 миллионов. В 2021 году появилась очередная петиция с требованием уволить Якубова с такой же должности уже в другом парке. В петиции автор указывал, что Якубов шантажом и обманом вынудил уйти большую часть работников, провел масштабную рубку на территории парка, за государственный счет снес являющиеся государственной собственностью объекты недвижимости на территории бывшей пескобазы, не предпринимал никаких мер по предотвращению застройки охранной зоны жилыми комплексами и разрешил строительство хорды по территории парка. Петицию подписали более 2 тысяч человек. В 2024 году Рустам Якубов был снят с должности.
Корреспонденты SOTAvision также посетили один из приютов, который рискует попасть под сокращение, «Красная сосна». Помогающая здесь волонтер Екатерина с гордостью и любовью показала свою подопечную Дакоту. За годы упорной работы над социализацией собаки девушка смогла приручить ее к шлейке и поводку, так что теперь Дакота отлично чувствует себя на прогулке.
Екатерина вспоминает, что до приручения собака год просто просидела в вольере, даже не давая к себе притронуться. Волонтер волнуется, что из-за переезда в новый приют в поведении Дакоты возникнет регресс. Животное может травмировать не только транспортировка и непривычная обстановка; есть опасения, что в новом приюте на Дакоту вновь перестанет обращать внимание персонал. «Просто надо понимать, как эти люди работают. Они не заинтересованы в животных совсем», — говорит Екатерина.
Она, как и другие волонтеры, отмечает нехватку персонала. За пару недель до того, как стало известно о планах Якубова, волонтеры подали заявлению в полицию на сотрудника, жестоко обращающегося с животными: они смогли лично застать момент, когда тот ударил собаку. Правда, остается неясным, что с этим делать: работать по-прежнему некому.
Сейчас волонтеры выполняют огромную долю работы, которой должно заниматься государство: выгуливают, социализируют и пристраивают собак и кошек. «Когда господину Якубову рассказали, что есть волонтеры, он сначала не хотел вообще вникать, кто это такие, а потом, когда увидел, что недовольство большое, все-таки спросил. Когда ему объяснили, он ответил: “Отлично, тогда мы вообще сократим бюджет. Давайте увольняйте всех рабочих, волонтеры как раз будут за них все делать”», — рассказывает зоозащитница Мария.
Все волонтеры считают муниципальные приюты не лучшим, но необходимым местом. Куда еще можно привезти отловленное животное и обеспечить ему как минимум жизнь, а как максимум новую семью? Однако, если допустить перенаселение приюта (а это неминуемо последует за объединением учреждений), люди начнут самостоятельно «решать» проблемы безнадзорности, то есть травить и убивать собак и кошек. Чтобы предотвратить это и другие негативные последствия, зоозащитники намерены и дальше продолжать борьбу за работу и достойное обеспечение муниципальных приютов.