Праздник 8 марта появился как день солидарности женщин в борьбе за свои права и эмансипацию. В День борьбы за женские права SOTAvision рассказывает, как наши соотечественницы отстаивали свою безопасность, достоинство и свободу, меняя законы в России и во всем мире.
«Володина против России». Как государство закрывало глаза на домашнее насилие
Дело Валерии Володиной начиналось так же, как и тысячи подобных историй по всей России — c «конфетного периода», который вскоре сменился регулярными побоями.
В первый раз Володина ушла от Рашида Салаева в 2015 году, спустя несколько месяцев после начала их отношений. После этого Рашид начал вести себя агрессивно и угрожал, что убьет Валерию и ее сына, если девушка к нему не вернется.
В полицию Валерия впервые обратилась в 2016 году — когда Салаев, с которым они к тому времени вновь были вместе, разбил стекло ее машины и забрал у девушки документы, надеясь таким образом показать свою власть. Заявление она забрала на следующий день, сказав, что документы нашлись, а ущерб из-за разбитого стекла любовник возместил.
После этого Валерия попыталась сбежать в Москву — понадеялась затеряться в огромной столице. Создала резюме и принялась активно искать работу. Вскоре девушку пригласили на собеседование на загородную базу в Подмосковье. «Менеджер по персоналу» любезно согласился подвезти Володину до потенциального места работы, однако деловая поездка обернулась сценой из фильма ужасов: когда автомобиль тронулся, из багажного отделения внезапно вылез Рашид Салаев. Мужчина отобрал у Валерии телефон и личные вещи и заявил, что они возвращаются домой, в Ульяновск.
По приезде в родной город он снова избил Валерию — и та попала в больницу, где была вынуждена сделать аборт из-за полученного удара в живот. В личной беседе она сообщила полицейским, что травмы ей нанес любовник, но те отказались возбуждать уголовное дело из-за отсутствия письменного заявления.
С тех пор Салаев неоднократно нападал на Володину, бил ее и душил. Валерия уезжала в Москву еще один раз, но Рашид снова и снова ее находил; однажды девушка обнаружила под подкладкой своей сумки электронное устройство, которое, по ее мнению, было GPS-трекером. Салаев превратил жизнь своей жертвы в постоянный стресс: он выкладывал в сеть ее интимные фотографии, отслеживал на улице и пытался вытащить из такси, похищал ее документы и личные вещи. Валерия обратилась в полицию с просьбой о государственной защите, но в МВД ей ответили, что реальных угроз ей или ее имуществу нет.
Ради безопасности Володиной пришлось даже сменить фамилию. Окончательно избавиться от преследования она смогла только после того, как уехала из России.
На протяжении трех лет девушка неустанно обращалась в полицию и в суды — но добиться справедливости ей удалось только после того, как она дошла до ЕСПЧ. В своем решении суд подчеркнул, что в России отсутствуют специальное законодательство по борьбе с насилием в семье и инструменты, предотвращающие причинение дальнейшего вреда жертве — например, охранные ордера.
Дело Валерии Володиной не только показало, что проблема домашнего насилия в России системна, но и обострило дискуссии в обществе. В ноябре 2019 года на сайте Совета Федерации появился проекта закона «О профилактике семейно-бытового насилия», вызвавший небывалые споры. Его противники обвиняли авторов законопроекта в попытке разрушить семью и обращали внимание на неоднозначные формулировки, а сторонники уповали на охранные ордера, которые могли наконец-то появиться и спасти чьи-то жизни. Закон так и не был принят, но начавшееся обсуждение вышло далеко за рамки «консервативных» и «феминистских» сообществ. Также стоит помнить, что решение ЕСПЧ влияет и на законодательство других государств.
Светлана Медведева хочет стать рулевым. Дело о запрещенных профессиях
«Запрещенные профессии» для женщин появились в России еще в 1970-х годах, когда остро стоял вопрос демографии. Из советского законодательства список ограничений плавно перекочевал в законодательство российское.
В разное время оспорить его пытались очень разные женщины: так, обжаловать действия работодателя пыталась Алина Шорохова, которой отказали в работе машинистом экскаватора, а Анна Клевец в своих попытках стать машинистом поезда дошла до Конституционного суда.
Знаковым стало дело Светланы Медведевой. В 2005 году Медведева закончила Самарский речной техникум по специальности судоводителя, после чего стала матросом на местном речном предприятии, но устроиться рулевым она не смогла.
Светлана Медведева писала жалобы в Департамент труда и занятости Самарской области, в Роструд, в приемную президента и в несколько партий, но никто из них проблему решать не хотел. В 2012 году она обратилась в суд, требуя признать незаконным отказ в приеме ее на выбранную работу. Однако суды заявили: ограничения нужны для защиты самой заявительницы, а работодатель не обязан каждый раз создавать безопасные условия труда, когда с просьбой о трудоустройстве обращается женщина.
Последним средством стала жалоба в ООН — и Комитет по ликвидации дискриминации в отношении женщин к доводам Светланы прислушался. Члены Комитета признали, что в ее случае имеет место нарушение равенства и права на труд, а еще — что государство так и не смогло доказать, что «список запрещенных профессий» включает лишь ограничения, необходимые для охраны материнства в строгом смысле этого слова. Позицию российских властей в ООН назвали основанной на предрассудках.
В 2017 году Самарский областной суд изменил свое мнение по делу Светланы Медведевой и признал, что отказ в приеме на работу противоречит международному праву.
В 2021 году перечень «запрещенных профессий» сократили, а в 2023 году и вовсе предложили его упразднить.
Дело Луизы Тапаевой. Битва за право быть матерью в Чечне
Чеченка Луиза Тапаева, мать четырех детей и вдова, лишилась возможности видеть своих дочерей в 2016 году. Их отобрал у нее отец погибшего мужа, который при содействии неизвестных просто увез внучек в свой дом.
Женщина обратилась в Урус-Мартановский городской суд, но тот поддержал ее свекра — нередкий случай на Северном Кавказе. Не помогла и отмена решения в суде апелляционном — приставы воссоединять мать с детьми не собирались.
В октябре 2017 года свекр Тапаевой подал жалобу в президиум Верховного суда Чечни, который также встал на его сторону.
В 2018 году Тапаева обратилась в ЕСПЧ — и спустя два года получила новое решение по своему делу. Европейский суд счел, что российские власти не только проигнорировали приоритетное право Луизы на воспитание дочерей, но способствовали и узаконили ситуацию, где мать из-за гендерных стереотипов и распространенности традиционной патрилинейной практики была лишена права растить и обучать своих детей.
Таким образом, суд впервые признал, что дискриминация женщин на Северном Кавказе — системная проблема, а суды в регионе «традиционно» становятся на сторону отцов в спорах между членами семьи.
***
Истории Валерии Володиной, Светланы Медведевой и Луизы Тапаевой — лишь некоторые примеры того, как россиянки, несмотря на годы безнадежных усилий, добиваются изменений ради себя и других. Проблема дискриминации женщин в России по-прежнему актуальна — как и праздник, призванный это неравенство устранить.
